— Слышали, должно быть, что старший сынок Бебе и двое его дружков попались на воровстве? Пытались стянуть из магазина конфеты.
— Он теперь под домашним арестом, — сказала Рис. — Никаких гулянок в течение двух месяцев. Школа, дом, еда у Джоани. И каждый день — по два часа работы у мистера Драббера.
— Вот и хорошо. Говорят, Мейзи Набб снова вышвырнула из окна вещи Билла. Одежду и те награды, что он получал еще в школе, когда выступал за местную футбольную команду.
— Кажется, он продулся в покер. Потратил все деньги, на которые должен был купить ей обручальное кольцо, — пояснила Рис. — Сам он, правда, утверждает, что хотел выиграть побольше денег — чтобы приобрести кольцо, за которое ему потом не придется краснеть. Но Мейзи на это не купилась.
— Она выбрасывает его вещи раза три-четыре в год. Если учесть, что живут они вместе уже пять лет, то его шмотки побывали на тротуаре как минимум пятнадцать-двадцать раз. Дело привычное. А слышали про внука Карла? Смог добиться очень приличной стипендии.
— В самом деле? Я и не знала.
— Это из последних новостей. Карл сам узнал об этом только сегодня в обед. Ладно, сейчас я позову Виллоу. На очереди у нас гинекологический осмотр. Затем грудь.
Рис покорно легла на спину, положив ноги на специальные скобы. Пока доктор производил осмотр, она безучастно разглядывала потолок.
— Судя по всему, никаких отклонений, — заметил наконец док.
— Это хорошо, поскольку я уже давно не давала себе нагрузки.
Услышав смешок, который невольно вырвался у Виллоу, Рис закрыла глаза. Ей тут же вспомнилась старая поговорка о том, что надо быть осторожнее с мыслями. Они имеют обыкновение превращаться в слова.
Завершив осмотр, доктор поставил стул сбоку от стола. Это значило, что настала очередь груди.
— Вы проводите ежемесячный осмотр?
— Да. Нет. В общем, когда вспоминаю об этом.
— Делайте это в душе, в первый день месячных. Тогда со временем это превратится у вас в привычку. — Его палец осторожно скользнул по шраму на груди. — Очень болезненная рана.
— Да, — она продолжала разглядывать потолок. — Это правда.
— Вы упоминали о фантомных болях.
— Иногда я чувствую их, во время ночных кошмаров или после. Еще в моменты паники. Но я знаю, что это нереально.
— Однако кажется это вполне реальным.
— Более чем.
— Как часто вы испытываете подобные боли?
— Трудно сказать. Пару раз в неделю. Это тоже прогресс. Поначалу я чувствовала их пару раз в день.
— Можете сесть. — Доктор вернулся к своему столу, а Виллоу тихонько выскользнула из комнаты, — Как я понял, в дальнейшем лечении вы не заинтересованы.
— Нет.
— Как и в приеме лекарств.
— Однозначно. В свое время я использовала оба эти средства, и они мне помогли. Но теперь я хочу справляться сама.
— Что ж, ладно. Должен сообщить, что общий тонус у вас несколько понижен. Впрочем, думаю, вы и так об этом знали. Подозреваю также, что анализ крови укажет на склонность к анемии. Я хочу, чтобы вы изменили свое питание. Побольше продуктов, богатых железом. Если хотите, Виллоу составит для вас список.
— Я повар и хорошо разбираюсь в продуктах.
— Тогда ешьте их. И еще. У меня есть травы, которые помогут вам улучшить сон. Будете заваривать их с чаем перед тем, как отправиться в постель.
Рис в удивлении вздернула брови:
— Холистическая медицина?
— Люди столетиями использовали травы для лечения. Я научился этому у деда Виллоу, с которым часто играл в шахматы. Он был индейским шаманом и очень сильным шахматистом. Он-то и познакомил меня с народной медициной. Умер он прошлой осенью, во сне, в возрасте девяноста восьми лет.
— Неплохая рекомендация.
— Я смешаю для вас травы и оставлю их вместе с инструкцией у Джоани.
— Надеюсь, вы не обидитесь, если я попрошу у вас список трав?
— Что же тут обидного? Через месяц-полтора жду вас на повторный осмотр.
— Но…
— Я должен проверить ваш вес, кровь и общее состояние. В случае улучшения следующий осмотр можно провести уже через три месяца. Если улучшения не будет, — доктор твердо взглянул ей в глаза, — придется принимать меры.
— Да, сэр.
— Вот и умница. Слышал, вы здорово готовите тушеное мясо с гарниром. Это и будет платой за сегодняшний прием — раз уж я сам настоял на осмотре.
— Но это неправильно.
— Если мне не понравится ваша стряпня, я отправлю вам счет. А теперь одевайтесь.
Рис дождалась, пока он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. И уже тогда потянулась за одеждой.
14
Броуди действительно постирал простыни. Но затем процесс работы захватил его настолько, что он едва не забыл их высушить.
Когда он наконец выбрался из тех потоков дождя, в которые безжалостно сунул своих героев, его одолевало смутное желание выкурить сигарету. Последний раз он затягивался «Винстоном» три года, пять месяцев и… судя по его подсчетам, двенадцать дней назад. Сейчас же он поймал себя на том, что тянется к карману, в котором уже давно не было заветной пачки.
Так что теперь он просто представил себе этот несложный, но такой захватывающий процесс: вот он вытягивает из красно-белой пачки тоненький белый цилиндр, подхватывает одну из множества зажигалок, вечно валявшихся по всему дому. Щелкает зажигалкой и делает первую затяжку.
Черт побери, если он не почувствовал сейчас вкус сигареты — немного терпкий, немного сладкий. Все дело в хорошем воображении, подумал Броуди. Оно было одновременно его проклятием и благословением.
Ничто не мешало ему поехать в город и купить пачку сигарет. Никто бы не сказал ему ни слова. Однако для него это было делом чести. Все равно как с уходом из газеты.
Он захлопнул за собой дверь и не собирался открывать ее снова.
Пожалуй, ему стоило бы спуститься вниз и попытаться найти утешение в пакете чипсов. Или сделать себе сэндвич.
Мысль о еде напомнила ему о том, что Рис придет уже через пару часов. А постельное белье все еще лежит в стиральной машине.
Черт.
Он рывком встал из-за стола и направился в комнатку, где стояли сушилка и стиральная машина. Отправив белье в сушилку, Броуди решил провести осмотр кухни.
Тарелки после завтрака все еще стояли в раковине. Там же пылилась посуда из-под вчерашнего ужина. На столе валялись газеты — местная и «Трибьюн», которую он, несмотря ни на что, продолжал выписывать. Здесь же лежали счета, пара записных книжек и целая россыпь ручек и карандашей.
