На что она спокойно ответила:
— Да у тебя никогда в жизни не хватит денег на собственный парашют.
Я замолчала. Юка наступила на больную мозоль.
Хорошая система стоит не меньше двух тысяч долларов. Конечно, таких денег у меня нет, не было и не предвидится. И так я трачу последние сбережения на прыжки. Ничего себе не покупаю, питаюсь, чем попало, лишь бы в выходные приехать на аэродром. И то, всё это только потому что мне удалось удачно продать шубу. За шубу дали восемьсот пятьдесят долларов, осталось у меня не больше двухсот. В прямом смысле слова — деньги улета ли на ветер.
— Я готова во всем себе отказывать, лишь бы накопить, — вздохнула я.
Юка посмотрела на меня с любопытством. У нее-то, в отличие от моего, всегда водились деньги.
— С каких это пор такая преданность парашютному спорту? Раньше ты, кажется, терпеть все это не могла.
— Ну… — Ты не поверишь, но я перестала бояться, — призналась я, — наоборот, я поняла, что во время прыжка отдыхаю. Это как бы очищение, снятие стресса. Я приземляюсь и чувствую себя новой.
— Так и знала, что ты не скажешь правду, — усмехнулась она. — Если бы не этот тип, ты никогда не стала бы прыгать.
— Возможно, так было в самом начале, но сейчас…
— Не смеши меня! — перебила Юка. — А если он по каким-то причинам бросит аэродром, то и ты перестанешь сюда таскаться.
— Он не бросит, — улыбнулась я, подумав о том, как хорошо, что Генчик не прыгает в этом взлете.
Она надолго замолчала. Но на высоте четыре тысячи метров, когда загорелась желтая лампочка над дверью и выпускающий Димка Шпагин сделал знак первому парашютисту, Юка вдруг обернулась ко мне и сказала:
— Настя, а я ведь тебе соврала.
— По поводу? — Мне было плохо её слышно. — Ты по поводу врача?
— Нет, по поводу Генчика. — Она опустила на глаза свои огромные темные очки.
— А что по поводу Генчика?
— Помнишь, ты спрашивала, не спала ли я с ним? — Юка подошла к двери. Посмотрела вниз, на серые облака. И только потом, лениво улыбнувшись, произнесла: — Я тебя обманула. Я с ним спала.
И улетела вниз, подхваченная воздушным потоком.
Мне вдруг стало жарко. Словно я резко зашла в натопленную парилку. Я почувствовала, как едкие капельки пота танцуют на моей спине. Ноги стали ватными. И я вдруг поняла, что боюсь.
Я боюсь прыгать.
Как я могла сделать почти сотню прыжков?!
Это ужасно. Я больше ни за то, никогда не подойду к краю.
В самолете, кроме меня, оставалась бледная от волнения девчушка, только начавшая проходить АФФ вместе со своими инструкторами. И выпускаюший Дима Шпагин. Сейчас моя очередь прыгать. АФФ — студенты всегда выходят из самолёта последними. Димка нервно махнул мне рукой. Я отрицательно покачала головой. Он покрутил пальцем у виска.
Юка и Генчик оба меня обманывали. Они только притворялись, что ненавидят друг друга. Это был камуфляж, потому что когда-то у них был страстный роман. Жаль, что у меня такое богатое воображение. Я тут же представила себе, как влюбленно он на неё смотрел, и как они смеялись о чём-то своем, и какими были их общие шутки, и как они мечтали об общем будущем.
А потом — о ужас — я подумала — а вдруг он и до сих пор в неё влюблён? Вдруг он сошелся со мной только для того, чтобы быть поближе к Юке?!
— Настя, ты прыгаешь или нет?! Что там у тебя? — возопил Шпагин. Я попробовала улыбнуться и кивнула — мол, всё о'кей, прыгаю. Подошла к краю, приветливо махнула рукой оробевшей АФФ-девушке. И сделала короткий шаг в сторону.
Я хотела прогнуть спину, чтобы лечь в воздухе на живот — это самый простой, основной элемент свободного падения. Я чувствовала себя бессильной сделать что-то сложное. Лишь бы поскорее это за кончилось.
Пелена липкого страха окутала меня с головой. Вот уж не думала, что я могу перестать бояться неба только затем, чтобы через какое-то время ужас начал терзать меня с новой силой. Тело меня не слушалось. Я снова чувствовала себя неопытной и слабой. Я не понимала, где земля, а где небо. Воздушный поток подхватил мое расслабленное тело, похоже, я летела кубарем, спонтанно переворачиваясь с живота на спину. Я хотела взглянуть на высотомер, но не смогла поднести руку к лицу. Рука все время отскакивала в сторону, словно чужая. Внезапно вокруг стало туманно и сыро, и я поняла, что залетела в облако. Это было низкое дождевое облако, а значит, я примерно в тысяче метров от земли. Пора раскрывать парашют. Я снова попробовала прогнуть спину. Дергать за релиз можно, только когда ты лежишь на животе. В противном случае надувающийся купол может запутаться в твоих же ногах.
Я все делала правильно, но какая-то необъяснимая сила продолжала играть с моим телом, словно с мягкой тряпичной куклой. Туман рассеялся, и я увидела землю. Я впервые в жизни видела, как приближается земля — когда ты раскрываешь купол на высоте тысяча метров и выше, это совсем незаметно. Я увидела аэродром и огромную розовую стрелку. Разноцветные купола парашютов были везде. Мое сердце колотилось так, словно я три остановки на всех парах бежала за трамваем. Я поняла, что ничего у меня не получится. Я просто не смогу открыть этот чертов парашют.
Последней мыслью, перед тем как я отключилась, было — на двухстах метрах должен сработать сайперс.
Сайперс, чуткий электронный прибор, автоматически открывающий запасной парашют.
Когда я в последний раз меняла батарейки сайперса?
Я не почувствую ничего. Моё тело, ударившись о землю, подпрыгнет на высоту примерно три метра. Кажется, кто-то говорил мне, что, скорее всего, это безболезненная смерть.
Глава 9
— Настя! Настя!
Голос был где-то далеко, словно мои уши заложены ватой.
— Настя! Ты меня слышишь?!
Это был голос Генчика, я узнала. Ни за что не буду отвечать. Пусть лучше думает, что я в коме. Кажется, я жива. Кажется, у меня ничего не болит.
Я открыла глаза — надо мной был потолок в грязно-желтых разводах. Пахло лекарствами и кислыми щами.
Я лежала на какой — то не слишком удобной жесткой кровати. А надо мной нависли Генчик и незнакомый мужчина в белом халате и очках. С самым что ни на есть озабоченным видом незнакомый мужчина направил мне в глаз луч миниатюрного фонарика. Никогда не думала, что обычный неосязаемый лучик света может причинить такую боль.
Я поморщилась и попробовала встать, но тип с фонариком мягко удержал меня за плечо.
— А вот этого делать не стоит.
— Почему? — У меня окончательно прояснилось в голове. — Я хорошо себя чувствую.
— Это замечательно. Но все равно придется какое время полежать.
— Где я?
