— И это все? — Юка безжалостно расхохоталась. — Ты смотришь не как соблазнительница, а как нищенка, выпрашивающая копеечку на хлеб.
А может быть, она права, подумала я. Может быть, мужчины не интересуются мной, потому что я жалко выпрашиваю их внимание?
Вместо того чтобы нагло требовать, как это делает она.
— Это же классика! — не унималась Юка. — Неужели ты никогда не слышала о формуле — в угол — на нос — на предмет?
— Слышала, кажется.
— Тогда покажи.
Я старательно вращала глазами. Наверное, получилось у меня не очень хорошо, потому что Юка не переставала комментировать:
— Да ты не коси глаза…Вот так… Ага, уже лучше… Блин, да что ты глаза так выпучиваешь? Смотришь так, как будто у меня ширинка расстёгнута! У него же случится инсульт, если ты так на него посмотришь!
— У кого это?
— У твоего первого мужчины, идиотка.
Вместо того чтобы прочитать Юке лекцию о внутреннем человеческом достоинстве и невозможности изменить характер, о красоте души, которая, если верить классикам, гораздо важнее всех этих кокетливых взглядов и кружевных бюстгальтеров, вместо этого я покорно делала то, что заставляла меня делать она.
Юка сказала — учись ходить на каблуках. И подарила мне туфли.
Жуткие туфли, красные, лакированные.
Я вообще-то всегда (даже когда её идеализировала — да что там, почти канонизировала) считала, что у Юки немного вульгарный вкус. Конечно, ей бы я об этом никогда не сказала. Хотя спрашивается — почему? Она же не стеснялась указывать на то, что ей казалось моими недостатками. И не всегда я была с ней согласна.
Например, ей казалось, что мне пойдут контактные линзы. Она считала, что темные глаза гораздо выразительнее светлых.
У неё самой были, конечно, темные глаза. Да ещё и с демоническим зеленоватым отливом (правда, однажды я увидела в её сумочке коробочку из-под этих самых контактных линз, так что вполне возможно, что у русалочьего блеска было весьма прозаичное происхождение).
А мне кажется, что серые глаза делают лицо более мягким. И потом, летом они становятся голубыми. И когда мне весело — тоже становятся голубыми. А если я надеваю свитер цвета стали, то глаза мои темнеют, и тогда я выгляжу старше своих лет — но мне это почему-то идет. Но Юке же всего этого не объяснишь. Если уж она чего-то себе в голову вбила, то переубедить её невозможно.
Так вот, о чем это я? Ах да, подарила она мне жуткие туфли. И я принялась старательно учиться в них ходить. Хотя, на мой взгляд, это была не обувь, а орудие пытки. Каблуки были такими высокими, что я стояла на самых цыпочках, как балерина. Когда я надела их впервые, мне не удалось сделать даже одного шага. Я стояла у стены и придерживалась рукой о край шкафа. Я казалась себе высокой, как Гулливер. Это было так странно!
Но на следующий день мне удалось дойти в них до кухни. А ещё через день — продефилировать по всей квартире. Прошло какое-то время, и я рискнула выйти в туфлях на улицу. Маршрут мой был примитивен — я решила прогуляться до ближайшей булочной и порадовать себя пирожком с маком. Юка ужаснулась бы, если бы узнала, что я ем пирожки с маком втихаря. Но ей-то как раз знать об этом необязательно.
Мало того что я отправилась за булочкой в красных туфлях, так я ещё и леопардовую мини-юбку напялила. Юбку тоже, разумеется, подарила мне Юка.
Я старалась идти расправив плечи и приподняв уголки губ — уверенная в себе женщина, в квартире которой всегда пахнет свежими цветами (конечно, их дарят многочисленные поклонники), все вечера которой расписаны на восемь с половиной недель вперед. Сексуальная женщина королева постели, богиня любви. Как там говорится? Леди в гостиной, проститутка в постели, Короче, я была не женщиной, а мечтой.
Я была не женщиной, а мечтой до первого поворота. У поворота меня настиг милиционер — он брезгливо тронул меня за плечо и попросил предъявить документы. А я со свойственным мне идиотизмом решила, что он просто хочет познакомиться. Потому что милиционер был совсем молоденьким. И, кстати, довольно симпатичным.
— Документы? — переспросила я, приподняв бровь (этому тоже научила меня Юка). — А может быть, лучше оставить вам мой домашний телефон.
Раньше я бы никогда не осмелилась предложить такое незнакомому человеку. Мужчине. Но в тот день что — то со мной произошло. Я впервые осознала, насколько я привлекательна. Черт возьми, была весна. И на мне бы ли красные туфли. Мне казалось, что при желании я могу покорить весь мир. Ну, если и не весь мир то вот го симпатичного милиционерчика уж точно.
— Девушка, пройдемте в отделение, — сказал он.
И голос его прозвучал как-то неприятно строго.
Тут бы мне заподозрить неладное, но куда там! Я конечно, решила, что ему не терпится продолжить знакомство. Поэтому он меня и пригласил.
— В отделение? Знаете, вообще-то тут неподалеку есть отличное кафе. Там пекут свежие круассаны. И недорого совсем.
Его рука метнулась к поясу. На поясе висели наручники.
— Пройдемте, гражданочка, — прошипел он. — Что вы себе позволяете? Никогда не встречал ещё такой наглой путаны.
Только тогда до меня дошло, что он принял меня за проститутку. Ну конечно, а все потому, что я была в леопардовой юбке и этих отвратительных красных туфлях. Я вдруг с ужасом увидела себя со стороны. Некрасивая бабенка шаткой неуверенной походкой топает по улице в вульгарных туфлях. Как я могла? Зачем я вообще связалась с Юкой? Зачем я пошла за булочкой? Зачем я родилась на свет?
Я извинилась перед милиционером и показала ему паспорт. Он недоверчиво пролистал документ и отошел, но несколько раз подозрительно на меня оборачивался.
Вечером я, конечно же, рассказала о неприятном инциденте Юке. Я рассчитывала, что она смутится и признает свою ошибку. Но смущение и Юка — это две несовместимые вещи. Она выслушала меня и сказала, усмехнувшись:
— Молодец, конечно, что ты учишься ходить на каблуках. Но известно ли тебе, что красный нельзя носить с леопардовым? Две агрессивные яркие вещи нельзя надевать вместе, поняла? Тебе надо было надеть черное платье, тогда милиционер точно был бы твоим.
— Зачем он мне нужен? — зло фыркнула я. — Он урод.
— Урод? Ты же вроде бы только что сказала, что симпатичный!
— Нет, урод! И хам к тому же.
Ладно, расслабься. Будет у тебя твой принц на белом коне. Ты, главное, меня слушай, и тогда все будет!
И почему-то я снова ей поверила.
Когда с «теорией» было покончено, мы приступили к практическим занятиям.
— Конечно, ты ещё далека от совершенства, — сказала однажды Юка, — но думаю, что попробовать уже можно. Так что сегодня вечером мы идем в бар.
— В какой ещё бар? — подозрительно я спросила. — Что ещё зачем?
