– И что они доказывают, не пойму?
– Что Лидия была в интимных отношениях с Капитоном Новиковым и боялась тебя! – выпалила она обвинительно.
– Нет. Это ничего не доказывает, – очень спокойно ответил он.
– Почему ты отпираешься, когда все очевидно?!
– И что же, по-твоему, очевидно?
– У твоей бывшей жены и дворецкого была любовная связь.
– Это чушь.
– И ты знал о ней и безумно ревновал жену.
– Еще большая чушь.
– Ты хочешь сказать, что письма лгут?
– Я не знаю, что это за письма, душа моя. Вижу, что почерк похож на Лидин, но их мог написать кто угодно.
– Вряд ли, одно я нашла в тайнике, там, где даже полиция не нашла до этого.
– Пусть так, даже если это писала Лидия, не надо это воспринимать так серьезно.
– Отчего же?
– Моя жена перед исчезновением была немного не в себе и могла написать все что угодно. Не думаю, что стоит этому верить.
– А я верю.
– То есть ты веришь какому-то клочку бумаги, а не моему честному слову? Благодарствую! – вымолвил он уже гневно.
Он повысил голос, и Надя замолчала. Впервые за время их знакомства он вышел из себя. И, как и говорила ей Дуняша, да и Никита, мог быть несдержан. И всего лишь из-за писаем. А может, Лидия так же вывела его из себя, причем повод был гораздо весомее, например, ее измена, и, естественно, Сергей не смог удержать себя в руках. Девушка понимала, что он не хочет сесть в тюрьму, оттого ни в какую не сознается ни в чем, но они же были наедине. И она бы никогда не выдала его полиции, просто ей надо было знать о нем все.
– Ты нервничаешь, потому что у тебя есть что скрывать от меня, – сделала вывод она.
– Нет, я переживаю за тебя, Наденька. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты перестала себя изводить подозрениями и догадками, – он крепко обнял ее и поцеловал в щеку. – Которые не имеют под собой никакого основания, поверь мне. Я чист перед тобой и клянусь, что не было никакой связи у Капитона Ильича и моей бывшей жены. Неужели ты думаешь, что я настолько слеп, чтобы не заметить этого? А если бы так случилось, поверь, я бы отпустил ее от себя без препятствий. Не в моем характере кого-то удерживать насильно.
Она немного успокоилась и прошептала:
– Иногда мне становится страшно, Сережа…
– Ты не должна ничего бояться, я рядом. Выброси ты эти письма, к чему они теперь? Лидии нет. А мы есть. Надо жить дальше, не оглядываясь назад. Ты согласна? – она медленно кивнула, и он проворковал над ней: – Вот и славно. И до конца дня будешь со мной, я не отпущу тебя, чтобы ты опять чего-нибудь не обнаружила непонятного, договорились?
В ту ночь Надя проснулась от шороха, раздавшегося со стороны камина. Веки были тяжелыми, и она, чуть приоткрыв глаза, отметила, что еще темно. Шорох раздался повторно. Перед глазами как-то все плыло и невозможно хотелось спать, видимо, сказывался успокаивающий напиток Дуняши, выпитый перед сном. Однако, повернув голову, в полудреме девушка различила силуэт мужчины у камина, не четкий, но достаточно реальный, чтобы узнать фигуру в серых брюках и жилете, которая склонилась к камину.
– Сережа, это ты? – пролепетала Надя, сонно зевая, и ее глаза опять закрылись.
Он не ответил, а девушка никак не могла сосредоточиться на мыслях. Она снова приоткрыла глаза, но у камина уже никого не было видно. Глубоко вздохнув, она вновь провались в глубокий сон.
Яростно закашлявшись, Надя проснулась от удушливого запаха гари. Рассвет едва вползал в комнату, а ее окружало белое марево дыма, который не позволял нормально дышать, поникая в ноздри и горло. Она вновь закашлялась, хватая ртом спертый воздух, и попыталась привстать, но ощутила, что очень слаба. Проснувшись окончательно, Надя огляделась и ничего не увидела даже на расстоянии вытянутой руки, так как белый туман-дым заполонил все. Голова ее гудела и кружилась, но она все же заставила себя сесть на постели, сильно закашлявшись. Дым разъедал глаза.
Спросонья не понимая, что происходит, девушка прижала ко рту и носу одеяло, пытаясь дышать через него. Она попыталась слезть с кровати, но, неудачно запутавшись ногой в белье, упала на ковер. Кашель снова завладел ею. Чувствуя невероятную слабость, такую, что даже не оставалось сил двинуть рукой, Надя не на шутку запаниковала. Запах гари наполнял всю комнату. Видимо, рядом был огонь, от которого шел этот едкий дым.
– Помогите! – закричала девушка из последних сил, вновь закашлявшись и почти теряя сознание от духоты и нехватки воздуха.
В следующий миг она расслышала грохот двери.
– Какого черта?! – донесся откуда-то издалека громкий возглас.
И тут же над ней раздался мужской кашель.
Уже теряя сознание и хватая ртом дымный воздух, она ощутила, как чьи-то сильные руки подняли ее с ковра и стремительно понесли куда-то.
Очнулась она уже в коридоре, от окриков человека, который держал ее на руках:
– Немедля сюда! Кто-нибудь! Пожар! Сюда же!
Приоткрыв глаза, она отметила, что находится на руках графа Никиты, который неистово орал во всю глотку:
– Воду несите! Какого дьявола никого нет!
Уже спустя несколько минут около них появились несколько слуг, которые быстро начали таскать ведра с водой в ее комнату. Чернышев стоял посреди коридора с девушкой на руках и гневно прикрикивал на них, требуя, чтобы они шевелились быстрее. Из камина выпало не так много дров, но они невозможно чадили дымом, потому слуги быстро затушили едва загоревшийся ковер, примыкавший к камину.
– Все потушили, ваше сиятельство, – доложил один из слуг спустя четверть часа. И, объясняя, отчего зажженный камин вызвал это недоразумение, пояснил: – Почему-то заслонка была закрыта, оттого дым и валил в комнату. Угли выпали и сильно прожгли ковер.
Только после этого Никита, который так и стоял в коридоре чуть поодаль от Надиной спальни, удовлетворенно кивнул и, сильнее прижав к себе девушку, унес ее в свою комнату. Там, положив ее на покрывало на кровать, склонился над нею.
– Как вы, Надюша?
– Вроде жива, – пролепетала она, уже совсем придя в себя за последние четверть часа. Голова не кружилась, а глаза почти ясно видели. Только слабость еще наполняла ее существо, – Спасибо вам, Никита. Если бы не вы…
– А, пустое, – отмахнулся он, выпрямившись и отходя от нее. Он проворно стянул с себя домашний сюртук и небрежно бросил его на стул. – Весь взмок от этой канители.
Дверь распахнулась и, извинившись, в комнату вбежала Дуняша, держа в руках пеньюар и тапочки Нади.
– Вот, барышня, миленькая, ваша одёжа, – воскликнула она, приблизившись к Наде, которая уже сидела на постели в одной ночной длинной рубашке, помогла ей надеть пеньюар. Горничная продолжала стоять рядом и взволнованно, размахивая руками, тараторила: – Вижу, с вами все хорошо, барышня, слава Богу! Я так перепугалась за вас, столько дыма там было. Какой все же ужас-то, что произошло!
