— Любопытно… — Пилар улыбнулась, закинула голову и посмотрела ему в лицо. — Сомневаюсь, что моя родня согласится с тобой. И сама тоже сомневаюсь.
— Чтобы сохранять брак, который перестал быть браком, требуется характер. Ты всерьез относилась к своим обетам. Уйти было бы легче. Я в этом разбираюсь.
— Ты льстишь мне.
— И не думал. Но если ты хочешь сказать мне спасибо за то, что я дал тебе толчок, то я готов принять твою благодарность… Особенно если ты согласна отплатить добром за добро, — добавил Дэвид, поглаживая ее предплечья.
— Я что-нибудь придумаю. — Их пальцы переплелись. «Аппетит приходит во время еды», — подумала Пилар. Ухаживания Дэвида доставляли ей все большее удовольствие. — Можно начать с обеда.
— Я уже присмотрел одну маленькую гостиницу.
— Очень мило. — Обед в гостиничном ресторане был вещью достаточно официальной, как бы ни нравилось им быть вместе. Ей хотелось чего-то меньшего. И в то же время большего. — Но я имела в виду домашний обед, который могла бы приготовить тебе и детям.
— Приготовить? На всех?
— Я очень неплохой повар, — довела до его сведения Пилар. — Но готовить для одной себя неинтересно. Впрочем, если ты считаешь, что это неудобно или дети будут возражать, сойдет и гостиница.
— Готовить, — повторил Дэвид. — Стоять у плиты. С кастрюлями и горшочками… — Он поднял ее в воздух и поцеловал. — Когда будем есть?
«Сегодня вечером мы будем есть домашний обед. Его приготовит Пилар. Не знаю, каким будет меню, но обещаю, что вам понравится. Быть дома к шести. К этому времени попытайтесь выглядеть нормальными детьми, а не мутантами, которых я выиграл в покер. Целую, папа».
Мадаи прочитала записку, прикрепленную к холодильнику, и скорчила гримасу. Зачем им чужие? Значит, ее мнение уже не в счет? Неужели отец считает их с Тео недоумками, способными поверить в то, что женщина, хлопочущая на холостяцкой кухне, приходит только для того, чтобы приготовить обед?
Бред. Впрочем, такой олух, как Тео, на это способен. Но ее не проведешь.
Она взяла записку и поднялась наверх. Тео уже был в своей комнате, разговаривал по телефону и одновременно портил свои барабанные перепонки оглушительной музыкой. Этому болвану кухня вообще не нужна, презрительно подумала Мадди. В нарушение всех домашних правил, он натащил в свою комнату столько дешевой дряни, что ею можно было бы год кормить целую деревню.
Надо будет это запомнить. Когда-нибудь пригодится.
— Госпожа Джамбелли будет готовить нам обед.
— Что? Отвали. Я разговариваю по телефону.
— Тебе велели никому не звонить, пока не сделаешь уроки. К нам придет госпожа Джамбелли, так что лучше брось. Она может нажаловаться отцу, что ты опять взялся за свое.
— София?
— Тьфу, дурак!
— Слушай, я перезвоню. Пришла моя вредная сестра, и я должен ее убить. Попозже, ладно? — Он закончил разговор и сунул в рот маисовый чипс. — Так кто придет и зачем?
— Эта женщина, с которой спит папа, придет к нам готовить обед.
— Вот это да! — обрадовался Тео. — Что, на плите?
— До тебя не доходит? — Мадди помахала запиской. — Это тактика. Она пытается проникнуть к нам.
— Слушай, я буду рад каждому, кто проникнет к нам на кухню и начнет стряпать. А что она приготовит?
— Неважно, что именно. Неужели ты такой тупой? Она переходит к следующему этапу. Готовит отцу и нам. Показывает ему, что мы могли бы стать большой, счастливой семьей.
— Плевать мне на это. Лишь бы еда была. Перестань, Мадди. Не лезь, поняла? Отец имеет право завести себе подружку.
— Болван! Я бы и не пикнула, будь у него хоть десять подружек. Но что мы будем делать, если он решит жениться?
Тео захрустел новым чипсом и задумался.
— Я без понятия.
— «Без понятия…» — передразнила его Мадди. — Она изменит все правила и начнет командовать. Вот что будет. На нас ей плевать. Мы для нее — нагрузка к товару.
— А по-моему, Пилар очень даже ничего, симпатичная.
— Это сейчас. Пока что она ласковая, добренькая и приветливая, но как только добьется своего, сразу переменится. Начнет говорить: «Делай то, не делай этого»… Мачехи, они все такие.
Мадди услышала щелчок задней двери и повернула голову.
— Ну вот, она уже пришла. Это наш дом!
Девочка ушла к себе в комнату и хлопнула дверью, решив, что выйдет только тогда, когда вернется отец.
Так прошел час. Снизу доносились музыка и смех. Слышать жеребячье ржание брата было невыносимо. Предатель. Но еще невыносимее было то, что никто не поднимался к ней и не уговаривал сменить гнев на милость.
Ну что ж, она покажет им, что ей на них наплевать.
Она спускалась по лестнице и принюхивалась. Пахло вкусно, но это еще сильнее настроило Мадаи против Пилар. Ишь, пускает пыль в глаза. Готовит шикарный обед…
Она вошла на кухню и заскрежетала зубами. Тео сидел за столом и бацал на своей электрогитаре, а Пилар что-то помешивала на плите.
— Тебе нужно добавить лирики, — сказала Пилар.
Тео играл ей с удовольствием. Она слушала. Если Пилар что-то не нравилось, она так и говорила. По-своему, мягко. Он не обижался. Это значило, что на него обращают внимание. Принимают всерьез.
Их мать так не поступала. Почти никогда.
— Я не мастер по части текстов. Мне нравится придумывать мелодии.
— Тогда тебе нужен партнер… — Она обернулась и опустила ложку. — Привет, Мадди. Как твое сочинение?
— Какое сочинение? — Тео предупреждающе свистнул. Похоже, он ее прикрывал. Не зная, злиться или благодарить брата, она пожала плечами: — Нормально. — Мадди открыла холодильник и стала выбирать напиток. — А что в кастрюлях?
— Смотря в какой. Тут сырный соус для маникотти. А тут — маринад для антипасто. Твой отец сказал, что ты любишь итальянскую кухню, и я обрадовалась.
— Сегодня я не ем углеводов. — Мадди знала, что это значит, и не нуждалась в красноречивом взгляде Тео. Но когда она за спиной Пилар состроила брату гримасу, он не ответил ей как обычно. Просто отвел глаза, как будто стыдился ее.
Это было обидно.
— Кроме того, я собиралась идти обедать к подруге.
— Очень жаль. — Пилар непринужденно взяла кастрюлю и начала готовить начинку для тирамису. — Твой отец не сказал этого.
— Он и не должен вам ничего говорить.
Это была первая открытая грубость, которую позволила себе девочка. Пилар решила принять вызов.
— Нет, не должен. Тебе почти пятнадцать, и ты имеешь право решать, что и где тебе есть. Тео, ты не мог бы на минутку оставить нас с Мадди?
