— Стало быть, он хороший отец. — Она по собственному опыту знала, что значит быть брошенной одним из родителей. — Но это не значит, что он достаточно хорош для моей матери.
— Это должна решить она сама, верно? Ты ищешь недостатки в каждом мужчине и, конечно, что-нибудь находишь.
— Ничего я не ищу!
— Вот именно, ищешь.
— С тобой и искать не надо, — медовым голосом пропела она. — Все на поверхности.
— Рад за нас обоих.
— Ну положим, сам-то ты вообще ничего не ищешь. Конечно, куда проще иметь дело с лозами, чем с живыми людьми.
— Разве теперь мы говорим о моей половой жизни? Должно быть, я что-то пропустил.
— У тебя ее нет.
— По сравнению с тобой — да. — Он поставил бокал и сделал очередную запись. — Впрочем, как знать? Ты проходишь сквозь мужчин как нож сквозь масло. Долго, медленно режешь, откусываешь и выплевываешь. Но если ты думаешь, что это подходит для Пилар, то сильно ошибаешься.
— Понятно. — София обиделась. Он по-прежнему считал ее потаскушкой. А ее отца — волокитой. Чтобы наказать его, она придвинулась ближе. — Но сквозь тебя я еще не проходила, правда? Даже не надрезала. Не потому ли, что ты боишься женщин, которые относятся к сексу, как мужчины?
— Я не хочу иметь дела с женщиной, которая ко всему относится как мужчина. Здесь я придерживаюсь традиционных взглядов.
— Почему бы тебе не расширить кругозор? — София подняла лицо, словно приглашая к поцелую. — Попробуй, — поддразнила она его.
— Меня это не интересует.
Не желая отступать, она обняла его за шею и напрягла руки, когда Тай попытался освободиться.
— Кто из нас врет?
Глаза Софии потемнели. От ее запаха у Тая кружилась голова. Легкое прикосновение ее губ к его губам было невыразимо обольстительным.
— Может быть, попробуешь меня? — тихо спросила она. Это было его ошибкой — впрочем, не первой и не последней.
Тай обхватил ее бедра и провел руками по бокам.
Ее запах был ощутимым и неуловимым одновременно. Настоящая пытка для мужчины.
— Смотри на меня, — велел Тай и прильнул к подставленным губам.
Он получил то, к чему давно стремился. И овладел им так, как хотел. Медленно, тщательно, неторопливо. Попробовал на язык вкус ее губ так же, как пробовал хорошее вино, и позволил этому вкусу проникнуть в мозг.
Прикосновение его губ заставило Софию вздрогнуть. Все переменилось в одну секунду, и искушаемый стал искусителем. Она понимала это, но уже не могла остановиться.
Все оказалось куда важнее, чем она думала. Никогда в жизни она не предлагала и не получала большего.
Тай пристально следил за ней. Даже тогда, когда от его поцелуев у Софии закружилась голова и затрепетало тело, он продолжал следить. Терпеливо, как кот. Одного этого было достаточно, чтобы свести ее с ума. До сих пор никто так никогда не вел себя с ней.
Он снова провел руками по ее бокам, погладил грудь, а потом отстранил.
— София, ты экспериментируешь на мне. Я этого не люблю.
Он отвернулся и сделал глоток воды из бутылки, предназначенной для того, чтобы полоскать рот.
— Винодел — это еще и ученый, — с трудом втягивая в себя воздух, пробормотала София. — Ты слышал про химические реакции…
Тайлер повернулся и протянул ей бутылку.
— Угу. Но хороший винодел знает еще кое-что. А с помощью одних химических реакций нельзя получить ничего, кроме бурды.
Это спокойное замечание вызвало у нее жгучую досаду.
— Неужели ты не можешь просто сказать, что хочешь меня?
— Сказать могу. Я хочу тебя. Когда ты слишком близко, мне больно дышать.
«Как сейчас, — подумал он. — Когда я еще ощущаю вкус твоих губ»..
— Но когда ты ляжешь со мной в постель, то будешь смотреть на меня так, как смотрела только что. Не так, как смотришь на других. На свете останусь я, один я, и ты будешь знать, что других мужчин для тебя больше не существует.
По коже Софии побежали мурашки. Она боролась с желанием растереть предплечья.
— Почему ты говоришь так, словно угрожаешь мне?
— Потому что это так и есть. — Он отодвинулся, поднял следующий бокал и начал рассматривать его содержимое.
ГЛАВА 13
Клермонт штудировал дело Авано. Он потратил уйму времени на изучение данных, доказательств, места преступления и отчетов судмедэкспертов. И мог наизусть цитировать документы и протоколы допросов.
После восьми недель работы стало ясно, что следствие зашло в тупик. Ни правдоподобных версий, ни серьезных доказательств, ни ясных ответов на все растущее число вопросов.
Это приводило его в бешенство.
Идеальных преступлений нет. Есть только проколы и ошибки следователя.
Что же он просмотрел?
— Алекс… — Мейгир остановилась рядом и села на угол письменного стола. Она была в пальто: февраль в Сан-Франциско выдался мерзкий. Ее младшему сыну завтра предстоял экзамен по истории, муж лежал с простудой, а обеда не было.
В общем, все трещало по швам.
— Иди домой, — сказала она.
— Должна же быть какая-то зацепка, — проворчал он.
— Угу. Должна. Но не всегда удается связать концы с концами. Похоже, дело Авано удастся закрыть только в том случае, если нам повезет и появятся новые улики.
— Мне бы не хотелось рассчитывать на везение.
— А мне рассчитывать больше не на что.
— Он использует для встречи квартиру дочери, — начал Клермонт, не обращая внимания на протяжный вздох своей напарницы. — Никто не видит, как он входит, никто не слышит выстрелов, никто не видит, как входит или выходит его гость…
— Потому что в три часа ночи соседи спят. Они привыкли к городскому шуму и не слышат выстрелов из пистолета двадцать пятого калибра.
— Дерьмовый пистолет. Игрушка для женщины.
— Прошу прощения… — Она похлопала по кобуре, в которой лежал девятимиллиметровый пистолет, бывший на вооружении полиции.
— Для штатской женщины, — поправился он, еле заметно улыбнувшись. — Вино, сыр, встреча за полночь в пустой квартире. Тайком от жены. Жертва преступления — человек, привыкший обманывать жену. Здесь пахнет женщиной. Если только это не попытка сбить нас со следа.
— Мы изучали и мужчин тоже.
— Может быть, следует изучить их еще раз. Бывшую миссис Авано — будем называть ее так в отличие от вдовы Авано — часто встречают в компании некоего Дэвида Каттера.
— Похоже, у нее улучшился вкус.
— Но она прожила с этим сукиным сыном в законном браке почти тридцать лет. Почему?
