— Он приехал один?
— Нет, с ним была его жена Рене.
— Ваш отец был женат?
— Да. Он женился как раз в день приема. На Рене Фокс. Разве вы с ней еще не связались?
— Я не знал о ее существовании. Ее можно застать на квартире вашего отца?
— Да, я… Да, — повторила она, вовремя прикусив язык.
— Мисс Джамбелли, у вас есть оружие?
— Нет.
— А в вашей квартире не было пистолета?
— Нет. Я не люблю оружия.
— У вашего отца был пистолет?
— Не знаю. Насколько мне известно, нет.
— Когда вы в последний раз были в своей квартире?
— Неделю с лишним назад. Я уже говорила вам, что уже несколько месяцев живу главным образом в Напе. Сегодня мы с мистером Макмилланом приехали сюда из офиса в деловой части города, чтобы забрать кое-какие вещи.
— В каких отношениях вы были с отцом?
Она напряглась. Сидевший рядом Тай почувствовал это.
— Детектив, он был моим отцом. Я избавлю вас от необходимости спрашивать, не я ли его убийца. Нет, не я. И не знаю ни того, кто его убил, ни почему он это сделал.
Голос Клермонта остался спокойным.
— У вашего отца были враги?
— Очевидно.
— И вы знали их, — продолжал гнуть свое сыщик.
— Нет. Я не знаю никого, кто мог бы убить его. Клермонт заглянул в свой блокнот и начал изучать какие-то записи.
— Как давно развелись ваши родители?
— Они разъехались больше семи лет назад.
— Разъехались?
— Да. Они не жили вместе — как в буквальном, так и в переносном смысле — с тех пор, как я была ребенком.
— Следовательно, Рене Фокс — вторая жена вашего отца?
— Верно.
— Причем они поженились лишь два дня назад.
— Так мне сказали.
— Когда развелись ваши родители, мисс Джамбелли?
У Софии засосало под ложечкой. Но полицейский не должен был видеть, что она нервничает.
— Думаю, суд вынес решение о расторжении брака за день до того, как отец женился на Рене. Детектив, это была всего лишь формальность.
У Софии дрожали колени, но она все же встала.
— Прошу прощения, но я должна вернуться к родным. Не хочу, чтобы они узнали о случившемся из вечернего выпуска новостей или от незнакомого человека. Мне нужно домой. Теперь вы можете сказать мне… что случилось с моим отцом? И какие распоряжения нужно отдать?
— Мы продолжим расследование. Мой напарник сейчас работает в квартире напротив с бригадой криминалистов. А о распоряжениях я поговорю с другими близкими родственниками.
— Я — его единственный ребенок.
— Мисс Джамбелли, ближайшим родственником считается его законная жена.
София открыла рот и тут же закрыла его. Тай бережно взял в ладони ее дрожавшую руку.
— Понимаю. Конечно… Тай, мне нужно домой.
— Сейчас едем.
— Мистер Макмиллан, у меня есть к вам несколько вопросов.
— Я дал вам свой адрес, — бросил через плечо Тай, ведя Софию к двери. — Вы знаете, где меня найти.
— Угу. — Когда дверь закрылась, Клермонт постучал по блокноту. — Так я и сделаю. — Интуиция подсказывала детективу, что им с напарником придется совершить поездку за город. Причем очень скоро.
Полицейский подошел к двери спальни. Он был уверен: стоит открыть ее, как сосед выпадет ухом вперед. Поэтому он постучал. Может, этот малый будет держаться полюбезнее, когда ему станут задавать вопросы.
Александр Клермонт любил французское вино, итальянские туфли и американские блюзы. Он вырос в Сан-Франциско и был средним сыном в семье, принадлежавшей к твердому среднему классу. Его родители упорно работали, чтобы обеспечить своим трем мальчикам безбедную жизнь и дать им образование.
Его старший брат был детским врачом, младший — профессором в Беркли. Алекс Клермонт хотел стать адвокатом.
Но он родился копом.
Закон копов не имел ничего общего с законом адвокатов. Адвокаты гнули, выкручивали и кроили его так, чтобы было удобно их клиенту.
Он понимал это и по-своему даже уважал.
Но для копов закон был буквой.
Этой букве Клермонт поклонялся.
И сейчас, оказавшись на месте преступления, он думал о букве закона.
— Что ты думаешь о дочери?
Он ответил не сразу, но напарница к этому привыкла. Она вела машину, потому что села в нее первой.
— Богатая, — наконец сказат он. — Светская. Крепкий орешек. Не сказала ничего, кроме того, что хотела сказать. Ей было над чем подумать, но за своими словами она следила.
— Богатая, важная семья. Большой, громкий скандал. — Морин Мейгир затормозила у фонаря и забарабанила пальцами по рулю.
Они работали с Клермонтом уже три года и были полными противоположностями; по мнению Морин, это позволило им найти общий язык после первых стычек и хорошо сработаться.
Она была классической белой женщиной. Ирландкой, веснушчатой блондинкой с розовой кожей, мягкими голубыми глазами и ямочкой на левой щеке. Морин было тридцать шесть лет, она была на четыре года старше Клермонта, состояла в счастливом браке и уютно жила в предместье; Алекс же был убежденным холостяком и горожанином.
— Никто не видел, как этот малый вошел в квартиру. Никакого транспортного средства. Мы проверяем таксистов на случай, если он приехал сюда на такси. Судя по виду тела, он мертв по крайней мере тридцать шесть часов. Ключ от квартиры лежит в кармане вместе с тремя сотнями долларов, мелочью и уймой пластиковых карточек. Золотые часы «Ролекс», золотые запонки с симпатичными маленькими бриллиантами. В квартире много дорогих вещей, которые ничего не стоит вынести. Но никаких следов ограбления.
Алекс бросил на нее быстрый взгляд.
— Это уже серьезно.
— Еще бы. Два бокала вина, один полный, другой полупустой. Отпечатки пальцев только на одном. Его собственные. Застрелен на месте. Никаких следов драки или борьбы. Судя по углу вхождения пули, убийца сидел на диване. Славная маленькая вечеринка с вином и сыром, а потом бах, бах, бах, и нет человека.
— Малый развелся и через день снова женился. Романтическая интерлюдия, закончившаяся плохо?
— Может быть. — Мейгир поджала губы. — По результатам осмотра места преступления сказать что-нибудь трудно. Три выстрела, двадцать пятый калибр. Причем с близкого расстояния. Бьет он не слишком громко, но удивительно, что в таком шикарном доме никто ничего не слышал.
Она припарковалась и обвела взглядом еще один столь же шикарный дом.
