Гейса действительно перенесли. Я оказалась в каком-то кабинете, где на скорую руку были созданы все условия для раненого. Кресла и массивный стол отодвинули к стене, а свободное пространство заняли кушетка, приборы для лечения и ширма. Стражники не вышли из комнаты, но и не стояли у меня за плечом. Они остались за ширмой, так была хотя бы видимость того, что мы с мужем одни.
Гейс выглядел гораздо лучше, чем вчера. Он не улыбался, смотрел обеспокоенно и потянулся в мою сторону, стоило мне оказаться рядом с кушеткой. Я сначала села рядом, а потом и прилегла с краю, осторожно, чтобы не задеть раненого.
— Я не хочу, чтобы ты рисковал собой, — я смотрела Гейсу в глаза, но, увы, переубедить его уже не могла. Что я, что он могли быть упрямыми, это мы выяснили еще в первый год совместной жизни.
— Ты же знаешь, это мой долг. Если не я, то кто-то другой пострадает, — медленно ответил он.
— Слишком драматично, не находишь? — грустно улыбнулась я.
— Ты права, ты как всегда права, но изменить сейчас я ничего не могу. Я уже участвую в этом, — он коснулся губами моего лба и так замер. — Скоро все закончится, и мы выйдем на прогулку по набережной. Я тебе задолжал замечательный вечер и такую же ночь.
— И не одну, — не согласилась я, и Гейс кивнул: все, что захочешь. — Так, когда все закончится?..
— Не знаю, Никке, это не от меня зависит. Но если Небесная дева будет к нам добра, то я вернусь к концу этого децениума.
— Еще шесть дней, — я разочарованно выдохнула.
Гейс снова поцеловал меня, сначала коснулся губами виска и щеки, потом прижался к моим губам. В этом поцелуе я почувствовала горечь прощания и его смирение. Он так же как и я не хотел расставаться.
Вердомме, как не сойти с ума от беспокойства? Как я могла сейчас уйти, зная, что еще шесть дней, а то и больше, меня не будет рядом с ним? И ладно бы это была просто поездка, но мой муж рисковал своей жизнью!
— Но может, и раньше, может, раньше, — между поцелуями пробормотал Гейс. — Как только найдут виновного, я сразу же вернусь! К тебе, Никке, только к тебе…
— Скорее бы нашли, скорее бы, — кратко шептала я, утопая в нежности.
— Время, ваша светлость, — вернул нас к реальности голос одного из стражей. Гейс снова нахмурился и выпустил меня из объятий.
— Береги себя, прошу, Никке, — сказал он мне на прощание.
Я, конечно, пообещала, что буду.
Глава пятнадцатая
К выходу из госпиталя меня провели, не позволяя оглядываться и смотреть по сторонам. Стражники делали вид, что просто идут рядом, а не конвоировали меня. Но я и не рвалась сбежать. Просто передвигала ногами, изредка прислушиваясь к кратким командам, куда свернуть.
Гейс сам выбрал помочь королю. Со мной не советовался, и в принципе я понимала, что в такой ситуации ждать, что кого-то заинтересует мое мнение, было глупо. Королю не отказывают. Да и Гейс никогда не был трусом, пусть он и не военный.
Я влюбилась в этого мужчину, потому что увидела в нем и нежность, и стойкость. Он способен быть жестким, иногда жестоким по необходимости, не чужд справедливости и никогда не уходит от ответственности. Все-таки до того, как стать министром церемоний, ему приходилось управляться с немаленьким хозяйством. Работники на графских мануфактурах не приняли бы слабого. Я понимала это, когда выходила за него замуж.
Но вместе с тем он не скрывал чувств и не боялся признаться в собственном незнании. Его искренность влекла меня не меньше его решительности. Так что да, Гейс поселился в моих мыслях очень быстро, и хватило всего нескольких свиданий, чтобы от одного упоминания об этом мужчине у меня сильнее билось сердце в груди.
И если он решил рискнуть своей жизнью, что ж… Спорить с Гейсом или устраивать ему истерику я не собиралась. Он уже ответил королю, этого не изменить. Следующие дни как для меня, так и для Гейса будут непростыми. И если бы я намекнула, что недовольна, то мы расстались неправильно. Гейс бы вспоминал мое недовольное лицо, а мне бы пришлось волноваться еще сильнее и расстраиваться из-за ссоры. Зачем это мне?
Нет, на прощание я поцеловала мужа так крепко, что мои губы болели до сих пор. Пусть возвращается живым ко мне. Пусть помнит, что я жду.
Впрочем, сидеть и ничего не делать это было не в моем стиле.
Игры и интриги короля, нет, в них вмешиваться я не собиралась. Но и остаться без новостей я не могла. Семь лет назад родственников короля не защитило ничего, даже он сам с трудом справился. Тогда противник был хорошо подготовлен, но и сейчас врага могли недооценить…
— Ваша светлость, не волнуйтесь, если покажется, что за вами следят. Его величество выделил вам зелфор с сопровождением, — перед тем, как выйти в оживленный холл госпиталя, один из стражей остановил меня жестом и склонился в поклоне.
— Я благодарна его величеству за беспокойство, но не потерплю, если его стражи будут ходить за мной тенью и дышать в спину, — огласила я свои требования.
— Ваши пожелания будут выполнены. Но его величество указал просить вас ограничить ваши передвижения уже знакомыми Институции безопасности местами. Выделить королевских стражей больше, чем есть сейчас, мы не можем…
Институция безопасности? Я поморщилась и кивнула. Об этой институции слышно было гораздо меньше, чем о Следственной. Все дело было в том, что Следственная всегда на виду у обычного населения, а Институция безопасности и собственно министерство безопасности Фрейзелии занималось делами более грязными, чем бытовая поножовщина в торговом квартале или столкновение двух зелфоров. В их ведении, как я слышала от Гейса и сама собрала информацию, были контрабанда и преступные картели, наемные убийцы и, естественно, тайные агенты других стран.
Очень нервировало, что люди из этой институции следили и впредь продолжат следить за мной — пусть и не сами, а опосредованно. У каждого есть что скрывать, и я хотела бы, чтобы некоторые моменты моей жизни оставались только моими. Разделить их с Гейсом я еще бы подумала, но не с десятком незнакомых людей!
— Хорошо, — вздохнула я, хотя ничего хорошего не видела.
Хотя в госпитале стало спокойнее и тише за то время, пока я разговаривала с королем и Гейсом, вокруг все еще разбирались с ранеными. Но те, кого не нужно было оставлять на ночь в госпитале, потянулись на выход — к зелфорам и общественным вервоерам. Хотя толкаться в переполненном салоне вервоера после такого ужасного происшествия — сомнительное удовольствие.
Я сразу же с улыбкой вспомнила свои поездки. Кресла в вервоере такие узкие, что я всегда старалась сжаться, чтобы не касаться другого пассажира. А еще приходилось цепляться за ручку в кресле впереди, если не было желания подпрыгивать на каждом камешке мостовой. Но это в любом случае лучше, чем идти пешком. И дешевле зелфора.
Я прошла незамеченной через холл. Стражи и правда не дышали мне в спину, а рассредоточились вокруг. На выходе меня попытались остановить, какой-то доктор, все-таки форма сестры-помощницы людьми воспринималась однозначно, я должна была следовать по первой просьбе и помочь. Но вмешательство стражи не понадобилось, я просто отговорилась занятостью, и даже склонилась кратко перед доктором. Незачем вести себя как герцогиня, если на мне форма госпиталя. А так этот мужчина меня даже не вспомнит.
