Но сейчас мне стоило сдерживать свои страхи. Мне нужна была информация. И я заставила себя посмотреть полковнику в лицо и потребовать:
— Так просветите меня, манеер Аллеблас, что здесь произошло?
Глава девятая
— Так просветите меня, манеер Аллеблас, что здесь произошло? — я для наглядности обвела рукой выгоревший зелфор.
— Мефрау Ванделир, я несколько удивлен увидеть вас здесь, — начал полковник издалека. — Намеревался ближе к вечеру узнать о состоянии его светлости по диалеру. Мы были хорошими знакомыми с вашим мужем, мефрау. Еще со времен службы в войсках…
Мой взгляд скользнул по плечам полковника, я искала знаки отличия там, где они должны были быть на военной форме. И не находила. Секунда замешательства — и я с облегчением вздохнула. Конечно, полковник Аллеблас носил теперь форму Следственной институции, а у них другие отличительные знаки. Сколько лет прошло, а я до сих пор не могла избавиться от легкой паники при виде темно-красных мундиров. Казалось бы, я должна была забыть уже обо всем, но иногда нужно гораздо больше времени, чтобы прошлое затерлось.
— Но я уже здесь, и почему вы считаете, что мне не нужно знать об аварии из первых уст? — полюбопытствовала я, старательно всматриваясь уже не в полковника, а в работников. После аварии прошло уже достаточно времени, чтобы большинство показателей сняли. А вскоре и вовсе зелфор уберут в гараж Следственной институции, а следы на дороге затрут. Ничего не будет напоминать о произошедшем.
— Пока окончательное решение выносить рано, — с секундной заминкой ответил мне полковник. — Предварительная версия… технический сбой в работе зелфора. Несчастный случай.
— Почему не чей-то умысел? — удивилась я. Все-таки подслушанные разговоры, да и не совсем ясная причина взрыва, наводили на эту мысль.
— Откуда такие мысли, мефрау? — теперь хмурился Аллеблас.
Вот только слишком искренним было его недоумение, будто он даже не рассматривал версию умысла. Или же полковник настолько слеп, во что верилось с трудом, или же было распоряжение эту версию не озвучивать.
Почему? Неужели из-за королевского приема на день Вознесения? Соберутся благородные семейства и гости из соседних стран. Возможно, король или его окружение не желали, чтобы новость о покушении на королевского родственника была на первых страницах столичных кранцей?
— Это вполне закономерное предположение, манеер Аллеблас, — я отпустила его локоть и сложила ладони на животе, стараясь выглядеть как можно более безобидной и расстроенной. — Ведь зелфоры министерства не могут быть неисправными! Вы же не думаете, что это моему мужу так повезло?!
— Пожалуйста, мефрау Ванделир, — попытался меня успокоить полковник. — Мы все выясним, я вам это обещаю. Зелфор его светлости осмотрят специалисты, и остальные зелфоры министерств пройдут тщательную проверку. Увы, аварии случаются. Просто в наших силах сделать так, чтобы их было меньше.
— И вы мне расскажете, что обнаружат на проверке? Ради Гейса! — я положила дрожащие пальцы на сгиб локтя Аллебласа, просящее заглянула ему в глаза, разве что слезу не пустила.
Полковник хмурился и пытался отвести взгляд, сильнее сжал челюсти. Я едва сдержала рвущееся из груди торжество: Аллеблас очень мало общался с благородными мефрау и был в меру старомоден манерах представления и темах разговоров на приемах, а еще до меня доходили слухи, что из-за воспитания и военного прошлого он несколько терялся, когда мефрау проявляли чрезмерную эмоциональность.
Полковник шумно вздохнул, тряхнул головой, но потом решительно отвел взгляд.
— Прошу прощения, мефрау Ванделир! Я понимаю, вы беспокоитесь о жизни и здоровье его светлости. Но у меня есть приказы. Так что до официального окончания расследования ничего из собранных сведений не просочиться за пределы коридоров Следственной институции. Это мой долг, мефрау!
Вердомме! Сорвалось!
Я только чудом смогла сдержать бешенство. Вот упрямый!.. Но волна чувств как поднялась, так и схлынула. Что ж, отказ полковника на многое указывал — и на принципиальность этого мужчины, и на тиски приказов сверху. Но это мне он не мог ничего сказать, а вот Гейсу, если тот поинтересуется, скорее всего, не откажет. А в том, что мой муж захочет узнать об аварии все, я не сомневалась. Любопытство было нашей семейной чертой.
Собственно, из любопытства и случилась наша первая встреча.
Мы встретились с Гейсом на приеме в магистрате. Я работала там уже чуть больше полугода, но до сих пор не могла заставить себя принять приглашение. Война совсем недавно закончилась, военные разъезжались по домам, и все чаще в городе стала мелькать красная форма. Цвет так явно напоминал мне кровь, что я порой не могла сдержаться и отворачивалась, сильнее сжимала руку на браслете, а то и вовсе переходила на другую сторону дороги.
А тут прием… Вдруг кто-то из военных, знатный достаточно, чтобы подойти к нищей баронской дочери, пригласит меня на танец? Я почти что наяву видела, как падаю на пол, не удержавшись от внезапного головокружения, а то и замираю от ужаса. И не пойти было нельзя. Другие мефрау из секретариата уже странным взглядом смотрели в мою сторону.
К тому же на приеме должны были быть не только танцы, но и музыка, театральное представление и даже выступление очень известного в столице хофлара манеера Борле. Своими красочными, необычными и смешными номерами, будь то исчезновение вещей или иллюзии, он уже покорил Солетту. А теперь бургомистр уговорил хофлара дать выступление на приеме.
И я не удержалась. Да, волновалась и даже боялась, но не пойти…
— Вам всего девятнадцать, милочка, — качала головой старшая секретарь, убеждая меня пойти на прием. — В таком возрасте мефрау должна блистать. Жаль, конечно, что вы одна-одинешенька и сами себя поддерживаете в жизни. Но и лишать себя развлечения — это не дело. А вдруг какой милейший манеер тронет ваше сердечко?
Я пробормотала о том, что о манеерах мне сейчас и думать некогда. Но потом было объявление о выступлении. Так что я пошла и не пожалела.
Хофлар Борле был длинным, худым и носатым манеером, он, казалось, состоял из углов, а его чудный костюм в крупную клетку только усиливал это впечатление. Его помощницы блистали в ярких цветастых тканях. Платья были приличными, но тоже особенными. От них было сложно отвести взгляд. На сцене оказалось немало такого же невиданного мной до сих пор реквизита.
А потом я попала в сказку!
В зеркалах по мановению красивого жезла пропадали помощницы, а вылетали голуби, сыпались монеты из рукавов менееров-зрителей и длинные шелковые шарфы из крошечных сумочек мефрау. Хофлар угадывал задуманные картинки, вызывал помочь зрителей и всячески смешил публику.
И все это было сделано без использования магии! Хофлар не был магнером!
И я не удержалась. Любопытство, так тщательно сдерживаемое последние годы, шевельнулось, подтолкнуло пробраться за кулисы к множеству ящичков и зеркал. Так уж важно мне показалось разобраться в иллюзиях, которые создавал разум простого человека… Хотя нет, не простого, а очень образованного и умелого, способного заворожить зрителей и без таланта менталиста.
