– Почувствуешь что?
– Почувствую себя принцессой. – Адриенна положила ключ в мешочек. – Нет, ожерелье не для меня, но вместо всех трагедий, следовавших за ним на протяжении стольких лет, пусть оно теперь послужит чему-нибудь доброму. – Она пожала плечами. – Наверное, все это звучит глупо.
– Да. – Он поднес ее руку к губам. – Но, видишь ли, прежде чем я узнал, что ты глупая идеалистка, я испытал к тебе влечение.
Филипп задержал руку Адриенны в своей, и они двинулись к двери.
– Эдди, будь осторожна со своим отцом.
– Я редко делаю одну и ту же ошибку дважды, Филипп. Она приставила к двери свое подслушивающее устройство и подождала немного. Всюду было тихо.
– Не беспокойся обо мне, Я ведь годами разыгрывала из себя принцессу.
Прежде чем она успела выскользнуть за дверь, он поймал ее:
– Адриенна, ты не должна в это играть – ты ведь и есть принцесса.
25
Адриенна вовсе не была убеждена, что Филипп прав. В течение нескольких следующих дней ей пришлось призвать на помощь все свое хладнокровие и самоконтроль. И ей это удалось. Возможно, именно потому, что в ней текла королевская кровь. Но, по мнению самой Адриенны, умение играть роль она унаследовала от матери, которая покорила Голливуд не только своей красотой, но и талантом.
Адриенна посещала приемы – бесчисленные обеды и ужины, которые устраивали в ее честь родственницы. Урывками ей удавалось увидеть Филиппа, но они никогда не оставались наедине. Будущая новобрачная проводила часы на примерках, но еще больше времени уходило на хождение по магазинам в обществе кузин и тетушек.
Отовсюду во дворец стекались свадебные дары. Золотые блюда, серебряные шкатулки, фарфоровые вазы от глав государств и царственных союзников.
В орбиту мести Адриенны своему отцу оказались втянутыми друзья и чужие люди, а она-то считала месть делом глубоко личным.
Как и следовало ожидать, невеста сама отвечала на поздравительные письма. Один, очень важный для нее подарок Адриенна получила из Нью-Йорка. По просьбе Филиппа Селеста прислала его. Теперь этот подарок стоял среди остальных – красивая шкатулка из китайского лака. Это была шкатулка с сюрпризами – со множеством отделений, в том числе и тайных. Через несколько дней Адриенна надеялась поместить туда «Солнце и Луну». Она положит ожерелье в потайной ящичек и отправит шкатулку домой, так же как и остальные подарки.
До свадьбы Адриенна увидела отца только один раз, да и то ей самой пришлось обратиться к нему. Для выхода за пределы дворца все еще требовалось письменное разрешение ближайшего родственника мужского пола; и в этом случае не имело значения, принцесса она или нет.
Адриенна стояла, сложив руки, выступающие из длинных рукавов. На ней было только кольцо с бриллиантом, подаренное Филиппом, и сережки, дар Селесты. Ожерелье из аметистов уже было уложено. Она собиралась его продать и на вырученные деньги сменить трубы отопления в своей клинике.
– Спасибо за то, что согласился принять меня.
Абду сидел за письменным столом эбенового дерева и нетерпеливо барабанил по нему пальцами, унизанными кольцами.
– Я смогу уделить тебе очень мало времени. Тебе следует готовиться к завтрашнему дню.
В дочери чуть было не взыграла унаследованная от отца гордость. Но унаследованное от матери актерское дарование позволило ей скрыть свои чувства. Поэтому, когда Адриенна заговорила, голос ее прозвучал ровно:
– Все уже готово. Я подумала, что должна поблагодарить тебя за то, как ты все устроил.
Оба они знали, что затраты на свадьбу дочери – еще один способ показать, на что способен человек и мужчина.
– Это все?
– Я пришла попросить твоего разрешения взять на пляж Ясмин и других моих сестер и провести там с ними несколько часов. У меня было очень мало времени, чтобы узнать их.
– Сама виновата. Ты могла бы жить здесь, но предпочла Якиру Запад.
– Но они мои сестры.
– Они – женщины Якира, дочери Аллаха, а ты – нет и никогда не была одной из них.
Держать голову потупленной и говорить едва слышно было для Адриенны нелегким испытанием.
– Ни ты, ни я не можем отказаться от своей крови, как бы ни желали этого.
– Я хочу избавить своих дочерей от твоего тлетворного влияния. Завтра ты выйдешь замуж, церемония будет достойна твоего ранга. Но после этого ты немедленно покинешь Якир, и я никогда о тебе не вспомню. Для меня ты мертва с тех пор, как покинула Якир, потому я не почувствую утраты.
Адриенна шагнула вперед, не задумываясь и не беспокоясь о том, что ее снова может ждать оплеуха или нечто худшее.
– Ты еще вспомнишь обо мне, – сказала она тихо. – Клянусь, что такое время настанет.
В эту ночь, оставшись в своей комнате одна, Адриенна долго не могла уснуть. Ее подушка была мокрая от слез.
В день свадьбы утром ее разбудил крик муэдзина. Адриенна распахнула окна, приветствуя солнце. Этот день должен был стать самым длинным, а возможно, и самым трудным в ее жизни. У нее оставалось очень мало времени до того, как придут женщины и служанки и нарушат ее уединение. Ее будут одевать, готовя к брачной церемонии. Заставив себя ни о чем не думать, Адриенна наполнила ванну горячей водой и добавила в нее ароматного масла.
Если бы эта свадьба была настоящей, испытывала бы она возбуждение, радость, беспокойство? Может быть. Но сейчас она чувствовала только тупую боль в сердце и глухую печаль о том, чего не могло быть. Эта церемония будет лживой, впрочем, испокон веку обещания, которые дает один человек другому во время подобной церемонии, частенько оказываются ложью.
Что такое брак для женщины, как не бремя? Она берет имя мужчины и отказывается от своего собственного, а вместе с потерей имени теряет и право быть свободной. Отныне она должна жить по его воле, руководствоваться его желаниями, думать о его чести.
В Якире слово «шараф» означает личную честь мужчины. На нем основаны все законы, из этого понятия выросли традиции. Если честь мужчины утрачена, восстановить ее невозможно. Поэтому женщин, принадлежащих к семье, стерегут фанатично. Особенно следят за их целомудрием, потому что мужчина в ответе за поведение своей дочери, пока она жива. Вместо свободы им дают служанок, не загружают физическим трудом, и жизнь их превращается в пустое препровождение времени. Женщине позволяют продавать себя мужу и влачить жалкое существование. Все это не что иное, как позолоченное рабство.
Отец ее сказал правду: она не была женщиной Якира, а в Филиппе не было бедуинской крови. Предстоящая свадьба была притворством, маскарадом. И в этот день, важнейший день ее жизни, Адриенна должна была помнить об этом. Возможно, в ее жилах и текла кровь Абду, но она не была его дочерью.
Когда все кончится, она сделает то, зачем приехала сюда, что поклялась сделать. И ее месть, которой она все еще горячо жаждала, о которой мечтала столько лет, будет необузданной и сладостной.
