«Она даже не представляет, как прекрасна», – подумал Филипп. Адриенна была восхитительна в своей наготе, ее длинные стройные ноги были раскинуты, кожа еще хранила тепло пережитых наслаждений, волосы в беспорядке разметались по подушкам. На ней не было ничего, кроме бриллиантовых сережек-капелек в ушах, которые игриво подмигивали в свете лампы.
– Они настоящие, – сказал Филипп, разглядывая серьги. – Да.
– Кто их тебе подарил?
– Селеста. На мое восемнадцатилетие.
– Хорошо. Если бы они были от мужчины, я бы приревновал. А сейчас у меня не осталось сил для ревности.
Она открыла глаза и улыбнулась.
– Не знаю, что мне следует сказать.
– Ну, ты могла бы сказать, что считаешь это замечательным началом нового года.
Ей захотелось дотронуться до его волос. В неярком свете они казались золотыми.
– Филипп, ты должен понять, что это ничего не может изменить. Тебе было бы лучше вернуться обратно в Лондон.
– Хм-м. А ты знаешь, что у тебя здесь родинка? – Он провел рукой сверху вниз по ее бедру. – Я мог бы найти ее даже в темноте.
– Я должна быть практичной. – Адриенна хотела бы верить в то, что говорит. – Надо, чтобы ты был практичным тоже.
– Блестящая идея. Давай выпьем за это. – Перегнувшись через нее, Филипп достал бокалы.
– Филипп, я хочу, чтобы ты выслушал меня. Возможно, я была не права, когда так внезапно улетела из Мексики, но я думала, что это облегчит наше расставание. Я хотела избежать неприятных объяснений…
– Несчастье твое в том, Эдди, что ты пытаешься мыслями подменить чувства. Но продолжай, говори, что ты хочешь сказать.
– Я не могу позволить себе ввязаться в любовные отношения ни с тобой, ни с кем-нибудь другим. Все, что я должна делать, требует от меня максимума сосредоточенности. Ты знаешь, как это важно, чтобы ничто не отвлекало от дела.
– Ты хочешь сказать, что это я помеха? – Ее слова скорее позабавили, чем рассердили Филиппа.
С минуту Адриенна молчала.
– Тебе нет места в моем будущем. Даже после того, как я со всем этим покончу, то предпочту остаться одна. Я никогда не позволю себе устроить свою жизнь так, чтобы центром ее оказался мужчина. Я не хочу, чтобы мои решения основывались на чувствах к одному человеку. Если это звучит эгоистично, извини. Но я знаю, как легко потерять себя.
Филипп молча выслушал ее и некоторое время хранил молчание. Наконец он сказал:
– Все это разумно и было бы прекрасно, если не считать одной вещи. Я люблю тебя, дорогая.
Ее губы приоткрылись. «Она в смятении», – решил он. Но вдруг Адриенна рванулась, и он едва успел ее удержать.
– Нет, тебе не удастся убежать.
Филипп потянул ее назад, не обращая внимания на то, что бокал упал на пол и вино растеклось по ковру.
– И я не позволю тебе бежать от себя самой.
– Не делай этого!
– Уже сделал.
– Филипп, ты в плену своих фантазий. Ты видишь в романтическом свете то, что произошло между нами.
– Тебе спокойнее считать так?
– Речь не идет о моем спокойствии. Я говорю о здравом смысле. – Но это не было правдой. Адриенна почувствовала, как в сердце ее зародился страх. – Давай не будем еще больше осложнять наших запутанных отношений.
– Прекрасно, пусть все будет просто.
Он заключил в ладони ее лицо, на этот раз нежно.
– Я люблю тебя, Эдди. Тебе придется привыкнуть к этой мысли, потому что я не позволю тебе отделаться от меня. А теперь успокойся, – Филипп провел рукой по ее груди и накрыл ее ладонью, – и я покажу тебе, что имею в виду.
21
Адриенна приподняла голову с подушки, моргая от солнечного света, потом потянулась. Рука Филиппа поднялась вместе с ее рукой. Звякнул металл. Шокированная, не в силах произнести хоть слово, молодая женщина не могла отвести глаз от наручников, приковавших ее запястье к его руке.
– Мерзавец!
– Мы это уже установили раньше. – Одним резким движением он рванул ее к себе, так что она оказалась лежащей у него на груди. – Доброе утро, дорогая.
Она попыталась оттолкнуть его, но снова упала ему на грудь.
– Что, черт возьми, это значит? – Адриенна с силой ударила его так, что он вздрогнул.
– Это простая предосторожность, чтобы ты не проскользнула в щель под дверью.
Свободной рукой Филипп притянул ее лицо к своему. Его плоть моментально отвердела при одном воспоминании о том, что между ними было.
– Я люблю тебя, Эдди, но не доверяю тебе.
– Сними немедленно это железо!
Молодой человек перекатился на постели так, что их ноги переплелись.
– Я надеялся, что ты позволишь мне заниматься с тобой любовью и доказать, что я способен на это, даже когда одна моя рука закована.
Она проглотила смешок.
– Отложим до другого случая.
– Устраивайся поудобнее.
Он снова опустил голову на подушку и закрыл глаза.
– Филипп, я сказала: немедленно сними это.
– Позже, когда наступит время вставать.
Адриенна опять рванула их соединенные наручниками руки.
– Я не хочу, чтобы меня заковывали, как рабыню.
– Прелестная мысль.
– Я встаю.
– Так рано?
Адриенна поднесла наручник к лицу, чтобы лучше рассмотреть замок. Она подумала, что смогла бы его открыть, если бы у нее была возможность добраться до своих инструментов.
– До того как я познакомилась с тобой, я была ранней пташкой.
При этом заявлении он открыл оба глаза.
– И чего это ради?
Бессильная что-либо сделать, она взобралась на Филиппа.
– Где этот чертов ключ?
– Да ладно, не сердись.
Адриенна внезапное бешеной силой дернула наручники. Она вмиг оказалась на коленях и увидела Филиппа распростертым на полу. Это было большим наслаждением.
– Ну что за спешка? – поморщился он, потирая ушибленное место.
Пытаясь побороть смех, Адриенна отвела волосы от глаз.
– Если уж тебе это так необходимо знать, мне надо в туалет.
– О, так почему же ты не сказала?
Она стиснула зубы с такой силой, что воздух засвистел, вырываясь сквозь них.
– Я не знала, что должна объявлять об этом, пока не оказалась прикованной к тебе.
– Приятное чувство, правда? – спросил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
