– Мама, в чем дело? – спросила Адриенна.
– Все в порядке.
Услышав, как кто-то ее окликнул, Фиби нацепила на лицо заученную улыбку. Мелани! Ларри обещал эту роль ей. Он сказал, что дело только за тем, чтобы уладить кое-какие формальности. Он утверждал, что эта картина наконец даст ей возможность снова стать тем, кем она была когда-то.
– Хочешь вернуться домой?
– Домой?
Фиби довела накал своей улыбки до предела, так что чуть искры не сыпались.
– Конечно, нет, но до того, как мы войдем в зал, я хочу выпить. О, Майкл!
Она махнула рукой, чтобы привлечь внимание актера, который раньше был ее первым партнером, выступившим с ней в главной роли. Майкл Адаме.
На его висках пробивалась седина, но он не пытался скрыть ее. На лице появилось несколько морщин, но он не собирался делать подтяжку. Майкл часто размышлял о том, что успех его в такой же степени объяснялся его личным обаянием, как и актерским мастерством. Он все еще играл главные роли, хотя ему было теперь около пятидесяти и он несколько пополнел.
– Фиби!
Майкл наклонился, чтобы поцеловать бывшую партнершу, с выражением искренней нежности, слегка окрашенной жалостью.
– А кто эта красивая молодая леди?
Он улыбнулся Адриенне, по-видимому, не узнавая ее.
– Привет, Майкл.
Адриенна привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Обычно она это делала крайне неохотно. Но к Майклу это не относилось. Он был единственным знакомым мужчиной, в обществе которого она чувствовала себя уютно.
– Да неужели это наша маленькая Эдди? Ты посрамишь всех начинающих актрис, всех старлеток! – Он рассмеялся и ущипнул ее за подбородок, снова заставив улыбнуться. – Она – твое лучшее творение, Фиби.
– Знаю. – Фиби прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть ее дрожь. Наконец ей удалось улыбнуться снова.
«Проблемы, – подумал он, – и достаточно серьезные». Майкл понял это по неестественному блеску глаз Фиби. Впрочем, у этой женщины проблемы были всегда.
– Не говорите, что у вас нет спутника.
– Ларри нет в городе.
– Вот как? – Сейчас было неподходящее время, чтобы снова прочесть Фиби лекцию о том, кто такой Ларри Кертис. – Не надеюсь, что мне удастся уговорить тебя составить компанию одинокому мужчине сегодня вечером.
– Вы никогда не бываете в одиночестве, – сказала Адриенна. – На прошлой неделе я читала, что в Аспене у вас завязался роман с Джинджер Фрей.
– А ты из молодых да ранних, девочка. Собственно говоря, я поехал туда на уик-энд покататься на лыжах, и мне очень повезло, что все обошлось без членовредительства. А Джинджер была рядом на случай, если мне потребуется медицинская помощь.
– Это правда? – Адриенна широко улыбнулась.
– Вот. – Майкл вытащил банкноту. – Иди купи себе чего-нибудь попить, как и полагается хорошей девочке.
Адриенна послушно удалилась.
Майкл наблюдал за ней, восхищаясь тем, как ловко она лавирует в толпе. Через год-другой все мужчины этого города, да и любого другого будут у ее ног.
– Она сокровище, Фиби. Моей дочери Марджори семнадцать, но за последние три года я не видел ее ни в какой иной одежде, кроме драных синих джинсов, и она делает все возможное, чтобы испортить мою жизнь. Я тебе завидую.
– Эдди никогда не давала мне ни малейшего повода для недовольства, не причиняла никаких неприятностей. Откровенно говоря, не знаю, что бы я делала без нее.
– Главное, Адриенна любит тебя. – Он понизил голос: – Ты больше не думала о том, чтобы сходить к тому доктору, которого я тебе рекомендовал?
– У меня не было времени. – Фиби попыталась увильнуть от прямого ответа, мечтая о том, чтобы Майкл оставил ее на несколько минут и она могла бы ускользнуть в дамскую комнату и проглотить очередную пилюлю. – И честно говоря, я сейчас чувствую себя намного лучше. Психоанализ переоценивают, Майкл. Иногда я думаю, что киноиндустрия изобретена для того, чтобы психиатры и специалисты по пластической хирургии могли безбедно существовать.
Адаме подавил вздох. Он понимал, что Фиби по-прежнему злоупотребляет наркотиками и катится по наклонной плоскости.
– Но поговорить со специалистами никогда не вредно.
– Я подумаю об этом.
Адриенна не спешила возвращаться, давая Майклу возможность убедить ее мать в необходимости лечиться. Он уже говорил об этом с Адриенной, когда нашел ее чуть ли не в истерике, потому что однажды, вернувшись из школы, она застала мать в оцепенении и не могла добиться от нее ни слова. Фиби сидела и молча смотрела в окно. Когда она наконец пришла в себя, последовали извинения: устала, заработалась, приняла слишком много транквилизаторов. Майкл говорил тогда с ними обеими о том, что Фиби нужна медицинская помощь, но она все оттягивала визит к врачу. Именно поэтому Адриенна очень хотела увезти мать в Нью-Йорк, прочь от Ларри Кертиса, постоянно пополняющего запасы наркотиков.
Ей было необязательно становиться взрослой, чтобы узнать, что в Южной Калифорнии постоянно идет кокаиновый «снег». Кокаин получил необычайно широкое распространение и стал любимым наркотиком актрис, режиссеров, продюсеров. Теперь его частенько подавали на вечеринках открыто, словно обычные блюда. Пока Фиби отказывалась перейти на кокаин, предпочитая таблетки, но Адриенна знала, что рано или поздно мать начнет принимать порошок. Поэтому ей обязательно надо было увезти Фиби отсюда. Мать стояла у последней черты.
Адриенна медленно цедила пепси и кружила по фойе. Она не могла бы сказать, что ей не нравились все без исключения люди в мире кино, обожаемом ее матерью. Многие из них были похожи на Майкла Адамса – талантливые и верные друзья, преданные избранному делу, которое зачастую требовало изнурительного труда, полностью изменяло образ жизни и далеко не всегда награждало славой и блеском. Адриенна умела наслаждаться этим миром. Ей нравилось есть в дорогих ресторанах, носить красивую одежду. Она слишком хорошо себя знала, чтобы не заблуждаться на свой счет: она никогда не удовлетворилась бы бесцветной, ординарной жизнью.
– Боже, ты видела это платье? – Алтия Грей затянулась сигаретой и кивнула в сторону Фиби. Адриенна остановилась как раз за спиной актрисы. – Видимо, ей очень хочется, чтобы все знали, что у нее все те же сиськи.
– После нескольких ее последних фильмов, – заметил ее спутник, – на этот счет ни у кого не должно оставаться сомнений. Должно быть, за это ей платят вдвойне.
Алтия рассмеялась:
– Похожа на амазонку, перешагнувшую критический рубеж. Ты знаешь, она и впрямь решила, что ей отдадут роль Мелани. Всем уже давно ясно, что она никогда больше не получит приличной роли. Если бы она не выглядела такой жалкой, то вызывала бы смех.
– Но раньше, – тихо сказал спутник Алтии, – ей не было равных.
