Парк находится почти в тупике, и я замечаю на скамейке знакомую зелёную куртку. Сам Джеймс сидит на качелях и смотрит на землю, и я резко останавливаюсь, чтобы отдышаться.
Я не разговаривала с ним с тех пор, как умер Сэм, и теперь не знаю, с чего начать. Медленно подхожу к качелям и мягко – насколько это возможно после такой длинной пробежки – зову его:
– Привет, Джеймс… Тебя все обыскались. Мы очень волновались.
Джеймс не поднимает взгляда.
– Они будут рады услышать, что ты в порядке, – продолжаю я. – Что ты здесь делаешь?
Джеймс молчит. И я вдруг вспоминаю тот вечер на ярмарке, когда он тоже отказывался со мной говорить. Мы ведь тогда в последний раз гуляли втроём… Похоже, я очень давно не видела Джеймса.
Присаживаюсь на корточки и произношу ещё тише:
– Может, пойдём домой, а?
– Нет.
– Твои родители очень волнуются… – начинаю я.
– Не хочу я домой! – кричит Джеймс.
– Что не так? Можешь мне рассказать.
Я уверена, это как-то связано с Сэмом, но я не хочу сама о нём заговаривать. Не знаю, каково это – потерять брата. Его боль я не пойму никогда.
Хочу взять Джеймса за руку, но он отдёргивает её.
– Отстань от меня! – Он сжимает кулаки. – Не хочу домой. Отойди!
Мне больно видеть его таким. Что мне делать? Как всё исправить?
– Расскажи хотя бы, почему ты убежал.
Джеймс ничего не говорит.
– Это из-за Сэма? – шепчу я. – Потому что его здесь нет?
– Нет. – Джеймс качает головой. – Потому что он меня ненавидит!
– С чего ты так решил? Сэм тебя не ненавидит.
– Ненавидит! Он сам так сказал!
– Когда Сэм так сказал?
Джеймс закрывает лицо руками – чтобы я не увидела его слёзы.
– Я зашёл в его комнату и сломал микрофон. И он сказал, что ненавидит меня.
Я касаюсь его плеча.
– Джеймс, послушай меня. Когда люди злятся, они могут много чего наговорить. Но это не значит, что они так думают. Сэм тебя не ненавидит…
– Но он перестал со мной говорить! – Джеймс шмыгает. – Он меня игнорировал! А потом умер.
У меня разрывается сердце. Провожу по лицу, стирая слёзы, и беру Джеймса за руки.
– Сэм любит тебя, слышишь? Братья постоянно ссорятся и говорят то, чего на самом деле не думают. Если бы Сэм был здесь, он бы так тебе и сказал.
Джеймс шмыгает в рукав.
– Ты этого не знаешь. Тебе всё равно! Я тебе даже не нравлюсь!
– Конечно нравишься… почему ты так говоришь?
– Тебе всё равно! Тебе нравился только Сэм! Ты только к нему приходила.
– Это неправда. Мы с тобой тоже друзья. Мне не всё равно. Мне нравится вся ваша семья.
– Ты врёшь! Потому что после того, как Сэм умер, ты перестала приходить и разговаривать с нами! Ты будто тоже умерла.
Его слова пронзают меня, словно кинжал. Я едва сдерживаю слёзы. Открываю рот, но не могу ничего сказать.
Я должна была прийти к ним. Должна была поговорить с ними. Я не думала, что Джеймс… что Джеймс решит…
– Я… прости меня, Джеймс. Я не хотела, чтобы ты так думал. Я должна была…
Голос меня предаёт. Не знаю, помогут ли слова простить меня. Я не хотела видеть их семью без Сэма. Не хотела очередного напоминания о том, что его больше нет. Но сейчас это неважно. Я должна была поддержать их. Поддержать Джеймса. Вместо этого я сделала только хуже. Я бросила и Джеймса тоже.
– Я не пойду домой, – плачет он.
Как до него достучаться? Он ведь на меня даже не смотрит. И я не могу его в этом винить.
Что я могу сделать? Как всё исправить? Не могу видеть его таким. Я должна хоть что-то сделать, что угодно… но что?
Вспоминаю о Сэме. Он нашёл бы нужные слова. Сейчас он – единственный, кого Джеймс бы послушал. И тогда я понимаю… пусть наша связь полна помех, но я не могу позволить Джеймсу до конца своих дней думать, что брат его ненавидит.
Я поднимаюсь и отхожу от качелей. Достаю телефон и снова набираю Сэма.
Он отвечает сразу же.
– Ты его нашла? Он в порядке?
– Я сейчас с ним, не волнуйся.
Сэм облегчённо вздыхает.
– Где он был?
– В парке. Как ты и сказал.
– Хорошо, что он в порядке. Почему он сбежал?
– Это… сложно объяснить. Но он решил, что ты его ненавидишь.
– Я? Почему… с чего он так подумал?
– Джеймс ответил, что ты ему так и сказал перед своей смертью. Я попыталась объяснить ему, что ты так вовсе не думаешь, но он меня не слушает. И у меня не осталось вариантов. Но я удостоверюсь в том, чтобы он добрался до дома в целости и сохранности.
– Спасибо, – произносит Сэм. – За то, что нашла его.
– Конечно. – А потом я оглядываюсь на качели. – Но я хочу кое о чём тебя попросить.
– Что такое?
– Я хочу, чтобы ты поговорил с Джеймсом.
– Джули…
– Ради меня, хорошо? Пожалуйста, пока звонок ещё не сорвался. Ты ему нужен.
Сэм молчит. Наверное, решает, стоит ли так поступать.
– Но на нашей линии столько помех… это ведь может сделать ещё хуже, – предупреждает меня Сэм. – Ты уверена?
Я делаю глубокий вдох.
– Уверена.
Я подхожу к Джеймсу – тот всё ещё буравит взглядом землю. Снова сажусь на корточки и протягиваю ему телефон.
– Послушай, Джеймс. Кое-кто хочет с тобой поговорить.
Он поднимает на меня взгляд.
– Родители?
Я качаю головой.
– Почему бы тебе самому не узнать, кто это? Держи…
Джеймс прикладывает телефон к уху и слушает. Я понимаю, в какой момент Сэм начинает говорить, – по расширившимся от удивления глазам, по тому, как Джеймс хмурится, пытаясь разобраться в происходящем. Проходит несколько минут, и Джеймс начинает рыдать – так я узнаю: он понял, что это в самом деле Сэм. Они вдруг снова могут говорить. И я тихо поднимаюсь и отхожу, стараясь не рушить этот необъяснимый, хрупкий момент. Я улавливаю пару слов: они говорят о том, что нужно быть сильными ради мамы, что Джеймс должен заботиться о семье, пока Сэма нет. И о том, как сильно Сэм его любит.
Но связь стала такой слабой, что долго говорить они не могут. Когда Джеймс передаёт мне телефон, у нас с Сэмом остаётся всего пара секунд.
– Спасибо тебе, – проговаривает он. – Но мне пора.
