Юки опускает руку мне на плечо.
– Но иногда это всего лишь сны, и ничего больше. Может, это ничего не значит. Так что не волнуйся слишком сильно, хорошо?
– Может, ты и права, – отвечаю я. – Но было бы неплохо хоть раз проспать целую ночь и не просыпаться…
Юки хмурится.
– Знаешь, а я ведь могу тебе помочь. – Она допивает чай. – Пошли…
Следую за Юки до кассы – там она оставила свою сумку. Юки роется в карманах, пока не находит то, что искала, – и протягивает это мне.
– Вот…
– Что это? – Я с недоумением разглядываю то, что лежит на её ладони. – Кристалл?
Белый, с жемчужным отливом, полупрозрачный… он словно светится изнутри.
– Это селенит, – поясняет Юки. – Мне его мама дала. Приносит удачу и защищает. Видишь ли…
Она поворачивает кристалл, показывая все его грани.
– …говорят, селенит содержит в себе капельку света из начала Вселенной. Люди верят, что он – своеобразный проводник и соединяет этот мир с чем-то вне его…
Я внимательно вглядываюсь в светлую поверхность. На ощупь кристалл тёплый и сияет подобно луне.
– Ты правда в это веришь?
– Мне нравится верить в то, что он меня защищает. – Юки кивает. – А теперь он твой. Только будь осторожна, он немного хрупкий.
Прижимаю кристалл к груди и шепчу слова благодарности.
– Надеюсь, он принесёт себе покой, – замечает Юки. – Мне кажется, он тебе не помешает.
Когда Юки уходит, дождь всё ещё идёт. В магазин никто не заходил уже несколько часов, и я решаю закрыть его пораньше. Дома я помогаю маме с ужином: по дороге с работы она купила пармезан в брендовом магазине, и сегодня у нас спагетти с грибами и шпинатом. Сыр хорошего качества – одна из немногих дорогих вещей, которые появляются в нашем доме. Мама всегда говорит, что это инвестиция. Я с ней не спорю.
Пока мама вылавливает хлебные палочки из фритюра, я накрываю на стол. В зале работает телевизор – с выключенным звуком. Мама частенько оставляет его на фоне – говорит, так дом не кажется совсем уж пустым. За ужином она обычно рассказывает о странных теориях, которыми делятся в классе её ученики. Вроде того, что все мы живём в игре, а играет в неё двенадцатилетняя девочка на компьютере своего брата. Но сегодня – тихий вечер. Словно мы обе не можем выпутаться из паутины мыслей.
– Тебе сегодня письмо пришло, – наконец произносит мама. – Оставила на кухонном столе.
– Я видела, – отвечаю.
Это приглашение в Центральный университет Вашингтона. Пару дней назад мне уже присылали электронное письмо.
– И что там?
– Меня приняли.
Мама подмигивает мне.
– Джули, так что же ты сразу не сказала? Нужно отметить!
– Да это же так, ничего особенного. – Я накручиваю на вилку спагетти. – Туда все поступают.
Центральный университет – не первый выбор студента. Если у тебя нормальные оценки, то ты, скорее всего, поступишь. Я жду письма из Рида.
Мама прищуривается, глядя, как я ковыряюсь в еде.
– Знаю, это не тот универ, в который ты хотела бы поступить, Джули… – замечает она. – Но ты должна гордиться собой. Это отличная школа, пусть даже ты так не думаешь. То есть я ведь там преподаю, в конце концов. Не списывай нас так быстро со счетов.
Я поднимаю на неё взгляд.
– Ты права. Я ничего такого и не имела в виду. Просто… – Я вздыхаю. – Я не уверена, что готова провести ещё четыре года в Элленсбурге. Не такой у меня план. Вот и всё.
– И у меня этого в планах не было, – задумчиво протягивает мама, и за столом снова ненадолго повисает тишина. – Но я понимаю… Городок не пышет жизнью. Особенно в последнее время. И особенно для тебя.
Она опускает взгляд в стол, словно это помогает ей подобрать нужные слова, и продолжает:
– Может, это эгоистично с моей стороны, но я бы хотела, чтобы ты подольше здесь оставалась. Конечно, ты не будешь жить в Элленсбурге вечность, Джули, но… я надеялась провести с тобой время хотя бы до выпуска. До того, как ты уедешь.
– Я ещё никуда не уехала, – замечаю я. – Я всё ещё здесь.
– Знаю… – выдыхает сквозь зубы мама. – Но я ведь тебя почти не вижу. Это не твоя вина… но до тебя так сложно достучаться. Мы с тобой впервые за две недели вместе ужинаем. Между нами словно… связь оборвалась. Но, может, мне это только кажется.
Перевожу взгляд на лежащий на столе телефон, а потом снова на маму. Неужели в самом деле прошло целых две недели?
После смерти Сэма я постоянно ела в своей комнате. А с тех пор, как он ответил на мой звонок, я всё время провожу с ним. Вчера меня целый день не было дома. И позавчера тоже.
Меня затапливает вина… как же всё это выразить? Раньше я делилась с мамой всем. Но про Сэма я ей рассказать не могу. Ни о чём не могу рассказать.
– Прости. – Вот и всё, что срывается с моих губ. – Я не хотела тебя игнорировать.
– Да всё в порядке. – Мама улыбается уголком рта. – Мы ведь всё-таки сидим вместе. Спасибо… тебе за это.
Я буравлю взглядом тарелку. Надо больше времени проводить с мамой.
После ужина я помогаю ей с уборкой, а потом возвращаюсь в свою комнату. Борюсь с желанием позвонить Сэму, потому что меня ждёт домашка. Я наконец-то продвинулась в написании эссе по английскому, которое нужно сдать до следующей недели, и закончила работу по истории искусств. Голова у меня ясная, и сосредоточиться куда легче, чем раньше.
Может, всё дело в кристалле.
Юки сказала, чтобы я носила его с собой постоянно, поэтому я положила его рядом с подаренной Сэмом книжной подставкой и села за уроки. Иногда я бросаю на него взгляд и чувствую себя защищённой.
Сэм говорил, что я могу позвонить ему вечером. Вчера мы болтали весь день, и сегодня звонок будет коротким. Ну и ладно. Я просто хочу снова услышать его голос – пусть на несколько минут.
Мама сегодня решила заняться генеральной уборкой и шумит пылесосом, поэтому я выхожу на крыльцо. Дождь стучит по крыше так, словно в неё бросают мелкие камешки. Раньше в такую погоду мы с Сэмом частенько сидели здесь и наблюдали за молниями. Судя по всему, сегодня их тоже будет немало.
На улице прохладно, поэтому я накинула клетчатую рубашку.
Набираю номер Сэма.
Каждый раз, когда я слышу его голос в трубке, время словно останавливается. Для нас обоих.
