— Послушай, я должен ей кое-что сказать. — Привыкший во всем поступать по-своему, Рид сделал шаг вперед, но Шантел загородила ему дорогу. — Я зайду всего на секундочку.
— Ты никуда не зайдешь, — возразила Шантел. — Мы — ирландцы, Рид, и, кроме того, люди театра. А более суеверных людей еще надо поискать. Ты увидишь Мадди только в церкви.
— Она права. — Услышав шевеление за дверью, Эбби прочно ухватилась за ее ручку.
— Я уверена, что ты настоящий джентльмен и не станешь с нами обеими драться. — Пустив в ход этот неотразимый аргумент, Эбби улыбнулась и положила руку на живот. — Или, лучше сказать, с нами тремя.
Рид был не уверен в этом. Ему хотелось хоть на минутку увидеть Мадди, дотронуться до нее, чтобы убедиться, что все это происходит наяву. Эбби улыбнулась ему теплой, сочувствующей улыбкой, но не сдвинулась ни на сантиметр. Шантел расписалась в квитанции за вино, не отходя от двери.
— Спускайся лучше на восьмой этаж и выпей там с папой, — посоветовала она.
— Но я хотел только…
— Забудь об этом. — Тут Шантел смягчилась и поцеловала его в щеку. — Подожди. Рид, осталось всего два часа. Поверь мне, ожидание того стоит.
Всего несколько минут назад Рид сумел обвести вокруг пальца Дилана и убедить Фрэнка. Но он понял, что здесь у него ничего не получится.
— Передай это ей. — Он вытащил из кармана маленькую коробочку. — Эта вещь принадлежала моей бабушке. Я собирался подарить ее Мадди попозже, но теперь решил, что будет лучше, если она наденет это сегодня.
— Она ее наденет. — Шантел начала было подталкивать Рида к выходу, но вдруг передумала. — Рид.
— Да?
— Добро пожаловать в нашу семью. — С этими словами она захлопнула дверь прямо перед его носом. — О боже, еще немного, и я бы снова разрыдалась. Выпусти ее.
— Что он тебе передал? — Мадди уже бежала к ней. Она выхватила коробочку из рук Шантел и открыла. Внутри лежало крошечное сердечко из бриллиантов на тонкой серебряной цепочке. — Какая красивая вещичка!
— Она станет еще красивее на фоне твоего платья. — Эбби потрогала камни кончиком пальца. — Я сама ее на тебе застегну.
— Теперь я готова расплакаться. — Мадди сжала сердечко в руке. Через несколько часов Рид станет принадлежать ей. И у нее начнется новая жизнь.
— На сегодня слез хватит.
Пробка с громким хлопком вылетела из бутылки. Она упала на ковер, но Шантел, не обращая на нее никакого внимания, разлила рвущееся из бутылки шампанское по бокалам.
— Давайте напьемся… вернее, мы с Мадди напьемся, а ты, Эбби, выпьешь полбокала. А потом мы втроем примемся наряжать самую прекрасную невесту, которая когда-либо входила в церковь Святого Патрика. За тебя, сестричка.
— Нет, — Мадди чокнулась с Шантел, а потом с Эбби, — за нас. Пока мы есть друг у друга, одиночество нам не грозит.
Глава 11
По требованию Шантел они с Квином улетели в Лос-Анджелес ночным рейсом в субботу. Нью-Йорк не оправдал надежд актрисы. Когда свадьба закончилась и Мадди отправилась в свадебное путешествие на острова Карибского моря. Шантел думала о том, как бы поскорее вернуться домой.
На приеме она чувствовала себя неуютно. Шантел поймала себя на том, что наблюдает за незнакомыми ей людьми, с сомнением вглядывается в знакомые лица и бесцельно бродит по залу. Перед тем как уснуть на борту самолета, она дала себе обещание, что в следующий раз приедет в Нью-Йорк без страха.
А что она могла сказать Квину? Он молчал, и она чувствовала себя преданной. А разве она, учитывая степень ее зависимости от него, заслужила это? Неужели она выглядит настолько слабой и трусливой женщиной, что он посчитал необходимым не говорить ей ничего? Она хотела, чтобы он защищал ее, но одновременно и уважал. А может, она сама во всем виновата, ведь она не захотела слушать его ответов и позволила ему перехватывать письма, приходившие в ее адрес, и скрывать от нее их содержание? Пора положить этому конец. Всю свою жизнь, за исключением очень краткого периода, она полностью контролировала ситуацию. Теперь, из-за страха, она выпустила ее из-под своего контроля. Начиная с этого дня она снова возьмет бразды правления в свои руки.
Квин ломал голову, сколько времени потребуется Шантел, чтобы растаять. Весь день и вечер она была с ним холодна. Холодная, отстраненная и замкнутая женщина. Ему пришлось смириться с этим. Но, когда он увидел, как она шествует по проходу церкви впереди своей сестры, одетая в бледно-голубое платье, словно героиня голливудской мелодрамы, ему захотелось вскочить со своего сиденья, схватить ее в охапку и унести куда-нибудь. Подальше отсюда.
Интересно, что бы он чувствовал, стоя там, где стоял Рид Валлентайн, и глядел бы на Шантел, как глядел на Мадди, идущую к нему в белом кружевном платье, Рид? Что бы он ощутил, слушая, как Шантел дает ему обещания, которые давала Риду ее сестра? Он встряхнул головой, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей.
Самолет уже шел на посадку, а Шантел все безмятежно спала рядом с ним. Неужели она не понимает, что он сделал это только ради нее, потому что ему очень хотелось, чтобы она расслабилась хоть на пару дней? Она не понимала или не хотела понять, а он не пытался объяснить ей. Потому что не знал как.
Он не имел того чутья, которым обладал главный мужчина в ее жизни. У него не было напечатанного сценария, где аккуратно расписано все, что он должен говорить. У него была только интуиция. Слова — это ведь не чувства, а фразы — не эмоции. А кроме эмоций, у него ничего не было.
Когда они приземлились, Шантел выглядела свежей и отдохнувшей, словно она проспала шесть часов в своей мягкой постели, а не в кресле самолета. Они безо всяких происшествий забрали свой багаж и через двадцать минут уже ехали в лимузине к Беверли-Хиллз.
Шантел закурила и небрежно поглядела на часы. Сейчас на нее снова навалились усталость и тревога. Завтра она будет мучиться от перемены часовых поясов, но все равно будет работать.
— Завтра, к полудню, я хотела бы увидеть все твои отчеты о работе, все без исключения.
В окнах лимузина мелькали уличные огни. Лицо Квина находилось в тени, но Шантел знала, что все равно не увидела бы изменения выражения его лица.
— Отлично, Я принесу тебе папку.
— Я хотела бы также ознакомиться с информацией, которую ты получил в Нью-Йорке.
— Ты здесь командуешь, а не я.
— Я рада, что ты об этом помнишь.
Ему хотелось задушить ее. Он подумал о том, как бы сделать это побыстрее и потише, но потом откинулся на спинку сиденья в ожидании окончания поездки. Он вышел из машины у ворот. Когда Шантел уезжала, Квин приказал охранникам по-прежнему дежурить круглосуточно. Обменявшись с ними несколькими словами, он сел в лимузин, и они въехали в ворота.
В дверях дома Шантел прошла мимо него. Она уже поднималась по лестнице, когда он догнал ее.
