– Тут детская….
– Ах, ох! А где ребёнок?
– В языковом лагере. Сейчас все приличные люди детей в языковые лагеря оправляют. Тут у нас опять удобства…
– Ах, ох!
– Тут кабинет Козлова …
– О! А где сам Козлов?
– На работе, где ж ему быть?! Арбайтен унд дисциплинен. Тут у нас моя спальня, разумеется, с удобствами, тут спальня Козлова, тоже с удобствами….
– Ах, ох! У вас разные спальни?
– Вы спите отдельно?
– Конечно, отдельно! Эта свинья, если в запой уйдёт, воняет преотвратно, – Аллочка сморщила носик, и её слегка передёрнуло.
– Он у тебя запойный?
– Сейчас все приличные люди запойные. Может, кофе хотите?
– Хотим! – хором сказали Ирка и Наташа и опять переглянулись.
Прошли на кухню.
– Во, гляньте, у нас кофемашина есть. Козлов купил недавно. Ничего варить не надо, только знай себе кнопки нажимай. Даже я могу, – в голосе Аллочки звучала гордость. – Эспрессо или капучино? Ой, капучино я ещё не освоила.
– А кнопка «американо» есть? – поинтересовалась Наташа.
– Сейчас гляну. О! Точно есть.
– Давай, американо, – сказала Наташа. Ей после трудового дня очень хотелось есть, а как говорится, хочешь есть, попей водички. В американо воды всё-таки гораздо больше, чем в эспрессо. Конечно, существовала вероятность, что Аллочка всё-таки к кофе предложит какую-нибудь печеньку, но в эту вероятность верилось с трудом.
– Ой, девочки, вы совсем-совсем не изменились, – сказала Аллочка приторным голосом, поставив перед подругами по чашке кофе. Разумеется, никаких печенек даже не предполагалось.
Наташа подумала, что именно она уж точно ни капельки не изменилась, подумаешь, была блондинкой, стала брюнеткой. Всего делов-то? Значит, не зря старалась, наряжалась и красила глаза. Уж, раз Аллочка даже во всеуслышанье не отметила в ней никаких перемен, значит, ракета попала в цель.
В этот момент в кухню заглянул щуплый мужчина в дорогом летнем костюме.
– Привет, девчонки, я Козлов! – сообщил он, приветливо улыбаясь печальной и слегка виноватой улыбкой. – Небось уже проголодались? Ничего, я сейчас быстро, только переоденусь.
Он исчез за дверью.
– Явился, не запылился, – буркнула Аллочка с раздражением в голосе. – Ну, рассказывайте, чем занимаетесь? Хотя с тобой-то всё ясно. – Она мельком глянула на Наташу.
– Чего тебе ясно? – проворчала Наташа.
– Всё ясно, стоишь за стойкой, ключи от номеров выдаешь. Ничего интересного. Мне вот хочется узнать, чем американцы занимаются. Ты ведь, Ир, теперь американская гражданка или только вид на жительство у тебя?
– Гражданка, – доложилась Ирка.
– И дети твои граждане?
– Точно. Все как на подбор, самые что ни на есть граждане.
– Ну, а что делаешь?
– Да, в принципе ничего. – Ирка пожала плечами. – Тунеядствую.
– А на что живёшь-то?
– У меня ценные бумаги кое-какие есть, акции.
– Инвестируешь, значит? Сейчас все приличные люди инвестируют. Я вот Козлову всё время говорю, надо инвестировать. Да, кто ж меня слушает? – Аллочка тяжело вздохнула, всем своим видом давая понять, что если бы бездарный Козлов прислушивался бы к советам своей супруги, то наверняка летал бы сейчас по космосАм.
В кухне появился Козлов, переодетый в шорты и футболку, повязал передник и кинулся к холодильнику.
– Сейчас-сейчас, у меня тут мясо замариновано, на гриль кину да овощей нарежу.
– Может помочь чем-то? – Встрепенулась Наташа.
– Сиди, ты же с работы. – Остановила её Аллочка.
– Так и…, – Наташа показала глазами на Козлова.
– А у него гости, – строго сказала Аллочка.
Козлов с мясом скрылся на террасе, где чуть ранее Аллочка демонстрировала подругам гриль. Сквозь открытую дверь запахло углями.
– Ты чего? – спросила Ирка. – Строгая такая как учительница.
– Ничего, ему трудотерапия только на пользу. Я же варить не умею. Вот могу купить готовое в универсаме нашем, так он не ест, нежный такой. У нас в универсаме, знаете, какой оливье классный продают?! Я б только его и ела, а ему всё не так. У него печень, видишь ли, майонез нельзя, жирное. Пить надо меньше, тогда и с печенью будет всё в порядке.
– А ты сама-то, чем занимаешься? Работаешь? – поинтересовалась Ирка.
– Конечно, у нас, если ты не забыла, кто не работает, тот не ест! Вот дизайном нашим занималась, пока ремонтировали, за дизайнерами этими глаз да глаз нужен, всё время норовят чего-нибудь подороже впарить. Вот почему я всегда нахожу почти то же самое, но дешевле? А потому что умею! По бизнесу тоже вот, руковожу. У нас с Козловым собственное производство.
– И что производите?
– Профиль алюминиевый, ну для окон и остекления разного, ещё по мелочи много чего, всего и не упомнишь, и стеклопакеты вон пластиковые. – Аллочка ткнула пальцем в сторону окна. Ирка и Наташа посмотрели в указанном направлении.
– Так у вас тут вроде стеклопакеты деревянные, – высказала предположение Наташа.
– Наверное, – согласилась Аллочка и пожала плечами. – Да какая разница?
– Конечно. – Ирка кивнула головой и под столом ткнула Наташу ногой, видимо у Наташи на лице отразилось большое желание разъяснить хозяйке прекрасной квартиры разницу между пластиком и деревом.
– Вот, – тем временем продолжала Аллочка. – Ещё шляпы дизайнерские создаю. Сейчас многие себе шляпы сами делают.
– Шляпы? – хором удивились Ирка с Наташей.
– Ну, да! – Аллочка осторожно дотронулась до своей хризантемы на голове. – Как вам?
– Это шляпа? – удивилась Наташа.
– А что же это, по-твоему? – рявкнула Аллочка.
– Ну не знаю. – Наташа пожала плечами. – Я думала ленточка с бантиком.
– Ленточка? С бантиком? Эх, ты, деревня! Сейчас же без шляпы никак. Расскажи ей, Ир.
– Нууу, – Ирка развела руками. – Женщине шляпа определённо нужна, в церковь или на похороны, или на скачки ещё.
– Но ты-то на скачки не ходишь, откуда тебе знать. – Аллочка презрительно глянула на Наташу.
– А ты, можно подумать, с ипподромов не вылезаешь? – фыркнула Наташа, в очередной раз порадовавшись, что надела всё новое, ишь как Верюжскую расколбасило. – Или ты всё по церквям да на похороны?
– Девочки, не ссорьтесь, – с террасы выглянул Козлов. – Скоро всё будет готово.
– Мы постараемся. – Ирка улыбнулась ему в высшей степени обворожительно, практически как давеча при виде её самой улыбалась дежурная на ресепшене Наташиного отеля.
