– Спасибо, вы мне очень помогли.
– Всегда рада! – с этими словами Айседора Борисовна вошла в бистро «Мурена». Время было обеденное.
Евгений оседлал розовый мотороллер и снова поехал на Васильевский остров.
Двадцать шестой дом по Тринадцатой линии оказался пятиэтажным зданием дореволюционной постройки, с пилястрами и кариатидами, поддерживающими балконы. Правда, дом давно нуждался в ремонте – пилястры потрескались, а кариатиды выглядели так, как будто всю жизнь отработали на вредном производстве да к тому же недавно попали в серьезную автомобильную аварию.
Евгений позвонил в домофон.
Хрипловатый голос осведомился, кто пришел.
– Михаил Терентьевич, я к вам по поводу матрешки!
– Матрешки? – удивленно переспросил голос в динамике. – Какой матрешки?
– Разрешите мне войти, я вам все объясню!
Замок щелкнул.
Евгений вошел в подъезд, поднялся на третий этаж.
Дверь восемнадцатой квартиры была уже открыта, на пороге стоял крепкий мужчина лет шестидесяти, с густыми седыми волосами и густыми же, но темными бровями. Он встретил Евгения внимательным, проницательным взглядом.
– Заходите, молодой человек!
– А вы не боитесь впускать в квартиру посторонних людей?
– Не боюсь. Тем более я не один…
Действительно, за спиной хозяина квартиры появился огромный темно-серый пес с обвислыми щеками.
– Это – Бармалей, – представил хозяин пса. – С ним мне никто не страшен. А ваше имя я не расслышал…
– А я его пока и не назвал. Меня зовут Евгений… – Евгений старался говорить правду, когда это не шло во вред делу. В таком случае меньше шансов запутаться в показаниях.
– Что ж, Евгений… наденьте тапочки и проходите. Бармалей, проводи гостя.
Евгений переобулся и послушно прошел в комнату.
Бармалей шел за ним в качестве то ли конвоя, то ли почетного караула.
– Присаживайтесь! – Михаил Терентьевич показал на глубокое кресло, а сам сел на стул.
Бармалей устроился на ковре у ног хозяина.
«Ага, психологический прием! – отметил Евгений с уважением. – Он сел так, чтобы смотреть на меня сверху вниз, и тем самым сразу поставил меня в подчиненное положение…»
– Итак, – начал хозяин, внимательно глядя на гостя, – вы сказали, что пришли из-за матрешки. Попрошу конкретнее.
– Вы купили матрешку в магазине на углу Малого проспекта и Тринадцатой линии…
– Допустим. И что дальше?
Евгений на мгновение задумался.
Может быть, и сейчас стоит сказать хозяину квартиры правду? Рассказать, что по заданию фирмы, в которой Михаил Терентьевич работал много лет, он ищет украденную микросхему и имеет обоснованные подозрения, что эта микросхема спрятана в той самой матрешке?
Но Михаил Терентьевич, судя по всему, был не прост, вон как внимательно ловил каждое слово! А что, если он знает о пропавшей микросхеме и сам гоняется за ней? А что, если он причастен к ее похищению?
И Евгений решил придержать правду.
– Признаюсь вам честно, – сказал он с кривой улыбкой, – я сумасшедший.
– Интересное признание! – усмехнулся Михаил Терентьевич, взглянув на пса. – И неожиданное!
Бармалей глухо зарычал и приподнялся.
– Сумасшедший не в клиническом смысле, – поспешил уточнить Евгений.
– А в каком же?
– Я – коллекционер. А настоящие коллекционеры всегда немножко сумасшедшие.
– Ах, вот как! Вы меня успокоили. – Михаил Терентьевич снова выразительно взглянул на пса, и тот лег, положив огромную морду на сложенные лапы.
– Я всю жизнь коллекционирую матрешек. За хороший экземпляр готов жизнь отдать. И тут узнал у знакомого антиквара – того самого, с Малого проспекта, – что вы купили у него матрешку моей мечты… матрешку, за которой я гоняюсь уже несколько лет!
– Вот как! – повторил хозяин.
– Да, именно так! Поэтому я и приехал к вам, надеясь, что смогу договориться – выкупить у вас матрешку или обменять ее…
– Интересная история! – хмыкнул хозяин. – Только один нюанс меня настораживает…
– Какой же?
– Как вы, Евгений, нашли меня? Я не знаком с тем антикваром, о котором вы говорили, он не знает моего имени и адреса, платил я наличными, так что электронных следов покупки не осталось… как же вы меня нашли?
Евгений ждал этого вопроса и боялся его. Он не хотел говорить правду, не хотел признаваться, что нашел Михаила Терентьевича через его бывшее место работы, потому что тогда всплыла бы история с украденной микросхемой.
Нужно было другое объяснение, и Евгений успел его придумать, но даже ему самому оно казалось не очень убедительным.
– Я же сказал вам, что я коллекционер, а значит, немножко сумасшедший. Вы не представляете, на что идут коллекционеры ради какого-нибудь редкого артефакта! Горы перероют, иголку в стоге сена найдут! А тут – всего лишь Васильевский остров, не такой уж он большой. Я побеседовал с местными мальчишками, пообещал им вознаграждение – и очень скоро нашел подростка, который узнал вас по описанию антиквара и сказал, где вы живете. Дальше уже было дело техники…
Евгений быстро взглянул на Михаила Терентьевича – проглотил наживку? Поверил в его историю?
Однако по лицу мужчины ничего нельзя было понять – он смотрел на собеседника спокойно, с таким непроницаемым лицом, с каким только в покер играть.
– Что ж, – проговорил наконец Михаил Терентьевич. – Интересная история… уже за такую удивительную находчивость я был бы готов вас вознаградить и отдать вам матрешку…
По такому вступлению Евгений понял, что сейчас последует какое-то «но». И оно не заставило себя ждать.
– Но матрешки у меня, к сожалению, нет.
– Как нет? – выпалил Евгений с искренним разочарованием. – Вы же ее купили…
– Купил, но не для себя. Мне нужен был подарок для одного близкого человека.
– А у этого близкого человека есть имя? Может быть, даже адрес?
Михаил Терентьевич взглянул на Евгения с сомнением.
– Мне бы очень не хотелось, чтобы у нее были какие-нибудь неприятности…
– Клянусь вам, не будет никаких неприятностей! Я буду предельно деликатен и только предложу вашей знакомой поменять одну матрешку на другую. Если она не согласится – честное слово, я не буду настаивать! Я тут же уйду…
– Кроме того, это ведь подарок, и будет как-то некрасиво, если вы его заберете…
– Но я предложу ей другую матрешку, ничуть не хуже.
Хозяин немного подумал и наконец вздохнул:
