Поэтому Муська со страстью окунулась во всякие сомнительные мероприятия: посещала курсы самопознания, проверяла на себе всевозможные способы очищения и оздоровления организма, ходила на семинары разных коучей и так далее. Пробовала она приобщить к этому делу и Надежду, когда узнала, что та оставила работу, но из этого ничего не вышло. А с тех пор, как в прошлом году та же Муська Василькова исключительно по глупости втянула Надежду в опасную криминальную историю, Надежда дала себе слово держаться от этой гусыни подальше.
И надо же было такому случиться, что Надеждина мать изменила своему правилу и отдала ненаглядный «Биофон»… нет, не Муське, такого бы она уж точно никогда не сделала. Мать дала попользоваться бесценным прибором Муськиной мамаше Анне Петровне, с которой приятельствовала до сих пор. Анна Петровна пожаловалась на боли в плече – и вот, Надежде же пришлось везти ей этот чертов «Биофон».
В отличие от Муськи ее мать была женщиной вполне адекватной, так что ничто, как говорится, не предвещало грядущих неприятностей. Но они грянули, потому что Анна Петровна получила телеграмму о тяжелой болезни двоюродной сестры и тут же сорвалась к ней в Ростов-на-Дону. К счастью, все обошлось и сестру удачно прооперировали, но Анне Петровне пришлось с ней остаться на все лето, пока окрепнет.
Мать Надежды хватилась своего «Биофона» и потребовала, чтобы Надежда срочно его привезла. Сколько времени ушло на то, чтобы заставить Муську съездить на квартиру матери и найти прибор, Надежда Николаевна уже сбилась со счета. И вот наконец Муська радостно сообщила, что злополучный «Биофон» у нее.
Надежда удостоверилась, что это именно та коробка, что Муська не прихватила вместо «Биофона» электрическую мясорубку или инфракрасную сушилку для ботинок, и малость расслабилась. Теперь оставалось только встретиться с Муськой, чтобы получить желаемое. Сейчас Надежда не могла себе простить, что не сорвалась с места тотчас после Муськиного звонка и не полетела к ней на такси, чтобы немедленно забрать этот треклятый прибор.
Муська, конечно, тут же умотала на какие-то очередные занятия, потом Надежда уехала на дачу, потом она провожала мужа в командировку, а потом Муська вообще перестала отвечать на звонки и сообщения.
А мать звонила и жаловалась на боли в спине и на то, что у нее такая равнодушная и невнимательная дочь. В общем, на дачу без «Биофона» нечего было и соваться.
И вот буквально вчера Муська позвонила сама.
– Ну наконец-то! – обрадовалась Надежда. – Где тебя носило?
– Ой, Надя, долго рассказывать! – захлебывалась Муська. – Ты не поверишь!
– Тогда не надо! – предупредила Надежда. – Значит, жди, я к тебе сейчас приеду. Можешь чайник поставить.
– Ой, нет…
Далее выяснилось, что Муська в эту минуту находится на занятиях по управлению сновидениями и дома будет поздно.
– Но на завтра, Надя, у меня для тебя потрясающее предложение! – прокричала Муська.
– Может, не надо… – заныла Надежда, – ты же знаешь, что я не очень…
– Нет, ты слушай! Значит, завтра мы с тобой пойдем на подпольную экскурсию!
– Чего? По подвалам, что ли, шляться? Там крысы…
– При чем тут крысы! – возмутилась Муська. – Никаких крыс там нет. И это вовсе не подвалы.
– Тогда говори толком!
Далее выяснилось, что Муська записалась на неофициальную экскурсию в особняк купцов Клюквиных.
– Очень красивый дом! – стрекотала она. – Снаружи, конечно, выглядит как развалина, но внутри много всего сохранилось. Расписные патефоны…
– Что?
– Ах нет, не патефоны, а эти… плафоны. И резные двери, и такие люстры – закачаешься!
– А ты откуда знаешь?
– А мне одна знакомая про этот особняк рассказывала и фотки замечательные показала! В самом деле, Надежда, ты меня вечно упрекаешь, что я легкомысленная и ничем не интересуюсь, а когда представилась возможность повысить свой культурный уровень – так ты сразу в кусты!
Ответить на такое заявление Надежде было нечего, так что она неохотно согласилась пойти на экскурсию в особняк купцов Клюквиных, черт бы побрал их совсем. И заодно Муську с ее глупостью и безалаберностью.
И ведь знала же, что с Муськой связываться никак нельзя, все рано или поздно пойдет наперекосяк! Но выхода не было, нужно же получить этот проклятый «Биофон» и отвезти его матери.
– Значит, запоминай: завтра, в десять тридцать у метро «Василеостровская» будет стоять микроавтобус с надписью: «Экскурсия». Ты подойдешь к этому автобусу и спросишь: «В особняк Черникиных?» Тьфу, не Черникиных, а Клюквиных! Они скажут: «Да» – и проверят твою фамилию по списку. Только кричать об этом не нужно, тихонько говори, чтобы посторонние не слышали.
– Почему такая секретность? – удивилась Надежда, которой все Муськины наставления напомнили походы за каким-нибудь дефицитом в советское время. Приходишь в магазин со служебного входа, стучишь условленным стуком и говоришь, что ты, к примеру, от Марии Ивановны. Или от Зои Павловны.
– Надежда, я на тебя просто удивляюсь! – бодро тарахтела Муська. – Ведь сказала же тебе, что особняк этот для посетителей официально закрыт. И непонятно, кто хозяин. Так что экскурсии проводятся тайно. В частном порядке.
– А кому деньги идут? – спросила Надежда.
– Да там и деньги-то небольшие, вроде сто рублей всего. Или двести, на месте выясним. В общем, встречаемся в этом самом микроавтобусе в десять тридцать!
– «Биофон» только не забудь! – крикнула Надежда, но Муська уже отключилась.
Надежда Николаевна дала себе слово, что непременно позвонит ей завтра утром и напомнит про экскурсию, но утром она проспала, потом позвонил муж и поинтересовался здоровьем кота, так что Надежда долго юлила и оправдывалась, что не навестила животное. «А вдруг ему там плохо? А вдруг у него депрессия?» После этих слов муж повесил трубку, а Надежда подумала, что коту на природе как раз очень хорошо, а вот ей плохо: мечется между двух огней, матери говорит одно, мужу – другое… Тут она посмотрела на часы, поняла, что опаздывает, и заметалась по квартире, собираясь.
В метро она пыталась позвонить Муське, но связи не было. Разволноваться по этому поводу Надежда не успела.
На небольшой площади перед метро «Василеостровская» было, как всегда, много народу. Играла музыка, золотились на солнце кони на памятнике конке, за ними под яркими зонтиками находилось уличное кафе.
Надежда прошла мимо, перешла проспект и увидела небольшой микроавтобус, на лобовом стекле которого от руки было написано: «Экскурсия».
– Это в особняк Клюквиных? – спросила Надежда, робко потоптавшись рядом.
– Ага, – оживился незаметный дядечка с аккуратной лысиной, но с пышной седоватой бородой. – Ваша как фамилия?
Он раскрыл пухлый растрепанный блокнот и стал перелистывать страницы, слюнявя палец.
