– И все же произошла эскалация насилия, начались взрывы, – заметил Оби-Ван.
– Это не мы! – фыркнул один из молодых членов «Оппозиции». – Вот, например, Рекли. Он барабанщик. Бажжо фокусирует свои глазные линзы и создает абстрактные голограммы. Я сам учился на кукольника. Вы серьезно думаете, что я знаю, как собрать бомбу? Что кто-нибудь из нас знает? Мы артисты.
– Вооруженные артисты, – уточнил Квай-Гон.
– Мы раздобыли немного бластеров, когда ударились в бега, но лишь для того, чтобы защищать себя, – твердо сказала Хейлин. – Первые акты насилия напугали нас не меньше остальных. Но когда силовики заявили, что виноваты мы… это был такой абсурд. Некоторые хотели сдаться, просто чтобы доказать свою невиновность. Я не разрешила. Я подумала, что «Цзерка» могла надавить на власти и заставить признать нас виновными без всяких доказательств. Но чем дольше мы оставались в подполье, тем больше злодеяний совершалось. Доказать нашу невиновность стало уже не просто тяжело, а нереально. А те, кто этим занимается… их даже никто не разыскивает, поскольку власти уверены, что террористы – мы.
Квай-Гон чувствовал, что она говорит правду. Даже без Силы он видел, что ее рассказ лучше бьется с картиной атак, чем любые другие теории, которые до сих пор приходили ему в голову. Первые узко нацеленные, бескровные операции резко контрастировали с более разрушительными атаками, которые начались позже. Представлялось логичным, что это дело рук двух разных групп, а не одной.
И все же кое-какие моменты оставались не ясными.
– Ваши шутки продолжались и после начала терактов, и даже после того, как вину возложили на «Оппозицию». Это могло лишь усилить убеждение, что вы и так называемые «черные гвардейцы» связаны между собой.
– Вы устроили трюк всего лишь два дня назад, – перебил Оби-Ван. – Неужели вы думали, что тот воздушный шар перед дворцом как-то поспособствует вашему делу?
Все до единого члены «Оппозиции» заулыбались или засмеялись. Кукольник пожал руку Хейлин, которая сказала:
– Так все-таки всплыло? О, фантастика.
Квай-Гон уже и сам догадался:
– Вы зарядили многие из этих трюков наперед, за несколько недель или даже месяцев.
Хейлин кивнула:
– Легче все подготовить, когда охрана не смотрит. Они обшаривают территорию в поисках оружия, но не тех вещей, которые мы заложили – например, голограмм и транспарантов.
– И воздушных шаров. – Квай-Гон вздохнул. Теперь придется как-то доказывать невиновность труппы артистов перформанса. Он вспомнил слова канцлера Каж: «Галактика велика и удивительна».
У Оби-Вана все еще оставались подозрения:
– Как для политической организации, вы не слишком хорошо доносите ваш посыл. Он довольно путаный.
– Вовсе нет! – возразила Хейлин. – Если посмотреть на наши номера – настоящие номера, отдельно от всего остального, – то становится совершенно ясно, что мы протестуем против Договора о государственном управлении. Он не обеспечивает справедливого представительства для жителей луны и передает еще больше властных полномочий корпорации «Цзерка». Но наше творчество перемешалось с самодеятельностью черных гвардейцев, и теперь никто не понимает, что мы хотим сказать.
Квай-Гону подумалось, что Хейлин Азакка, быть может, проанализировала атаки черных гвардейцев даже лучше, чем дворцовая охрана, ведь только она одна знала, какие акции совершала «Оппозиция», а какие нет.
– Вы заметили какую-нибудь закономерность в атаках черных гвардейцев? – спросил он. – Это ваша планета, ваша система. Вы могли увидеть какую-то важную деталь, которой мы не придали значения.
– Жаль вас разочаровывать. – Хейлин тяжело вздохнула и уселась на циновку. – Мы сами ничего не можем понять. Некоторые цели они вроде бы выбирают специально, но остальные – просто наугад. Единственное, что мы заметили: они, похоже, не трогают дворцовые корабли. Что странно, поскольку дворец и есть высшая власть на этой планете… по крайней мере, до проклятой церемонии. Хотя, опять же, это только здесь, на луне, где королевских гвардейцев немного. Почем знать – может, на Пайджеле черная гвардия постоянно на них нападает. Если так, дворец вынужден хранить молчание.
– Они напали и на дворец, – сказал Оби-Ван. – Более того, они дважды покушались на жизнь принцессы Фэнри.
Среди членов «Оппозиции» послышались испуганные перешептывания, что разожгло любопытство Квай-Гона.
– Вы как будто не равнодушны к судьбе ее светлейшего высочества, – произнес он. – И вы высказали неудовольствие грядущим подписанием Договора о государственном управлении, однако я подозреваю, что вы не монархисты.
Хейлин села прямо, в глазах ее промелькнуло что-то похожее на огонек надежды. Интересно, подумал Квай-Гон, как долго она ждала, когда кто-то попросит рассказать ее версию истории – и будет готов в нее поверить?
– Да, мы не монархисты, – начала она. – Большинство из нас не возражает против идеи конституционной монархии, но мы хотим демократического представительства.
– Тогда почему вы возражаете против Ассамблеи? – поинтересовался Оби-Ван.
– Мы не возражаем против самой идеи, – ответила Хейлин. – Мы против того положения вещей, которое прописано в Договоре о государственном управлении. Вы прочли его до конца?
– Разумеется, – сказал Квай-Гон. – И мой ученик, и юристы канцлера на Корусанте. Кажется, там все в порядке.
Хейлин помрачнела:
– Все далеко не так, как кажется.
Юридические обороты договора было нелегко припомнить в точности, а в таких случаях точность была очень важна.
– Пожалуйста, объясните.
– Сама идея Ассамблеи звучит здорово, но если присмотреться к деталям, то станет видно, какой дрянной этот договор на самом деле. Для жителей луны Пайджела там прописано только символическое представительство, хотя мы составляем добрую четверть населения системы.
В сводках луна была охарактеризована как «слабозаселенная», и данные переписи как будто это подтверждали. Однако Пайджел, чьи островные континенты были разбросаны в океане, несомненно, насчитывал меньше жителей, чем средняя планета его размеров.
– Зачем кому-то скрывать реальные данные о населении луны? И кто вообще имеет такую власть?
– «Цзерка», – ответила Хейлин.
Уточнять она не стала, да и не было нужды. Квай-Гон сам видел, каким влиянием пользуется «Цзерка» на планете. Горные работы, которые вела корпорация, причиняли куда более серьезный вред луне, чем самому Пайджелу. Поэтому «Цзерка» позаботилась о том, чтобы правители планеты – а с недавних пор и Раэль – никогда не видели масштаб ущерба воочию. Лунные жители уже разобрались, что к чему… и именно поэтому «Цзерка» старалась лишить их права голоса.
– То есть вы хотите справедливого представительства, – резюмировал Оби-Ван. – А вы не пробовали использовать для протестов нормальные политические каналы? До того, как начать… эм-м… танцевать?
