– Кто привез меня сюда? – спросила я, прерываясь на кашель после каждого слова.
– Таксист.
Ох. Задавая следующий вопрос, я чувствовала себя идиоткой.
– А где Дин?
Милли посмотрела на маму, та бросила взгляд на папу, а он повернулся к окну.
– Мы не знаем. – Милли поджала губы. – Вишес пытается до него дозвониться. Мы поехали сюда в ту же секунду, как узнали о случившемся.
Я обвела взглядом палату, но не узнала обстановку. А значит, меня привезли не в госпиталь Ленокс-Хилл. Мы находились в двух часах езды от Манхэттена. И там точно не было этой ужасной машины, издававшей такой раздражающий звук.
– У тебя сильная пневмония. – Мама оттолкнула Милли и села на мою кровать, а затем обхватила ладонью мою руку.
Я едва не расплакалась от этого жеста. А затем прижала пальцы к ее ладони, наслаждаясь кратким мгновением близости. Вот только она выглядела измученной.
– Инфекция распространилась по телу, а твоя простуда только все усугубила. Ты очень слаба.
Я похлопала ее по руку и выдавила улыбку.
– Не переживай, мама. Я постоянно лечусь от пневмонии.
– Но в этот раз пострадали еще печень и поджелудочная железа. – Милли облизнула губы и заморгала.
Папа подошел к окну и прижался лбом к стеклу, в которое громко барабанил дождь. Возможно, он сделал это потому, что не хотел, чтобы мы видели, как он плакал.
– Мы говорили, что этот парень принесет лишь проблемы, – вздохнул папа.
Он выглядел не злым. А скорее раздраженным. И полностью опустошенным.
– Не надо сейчас об этом, – упрекнула его Милли.
– Тебе следовало вернуться в Тодос-Сантос. – Мама вытерла слезы с лица.
И тут я поняла, что, возможно, моя самая большая проблема заключалась не в том, что я не знала, где сейчас находился Дин. Потому что мама очень редко плакала. Папа вообще никогда не плакал. А Милли?.. Я еще раз взглянула на нее. Сестра кусала кожу вокруг большого пальца и боролась со слезами.
– Кто-нибудь может выключить эту машину? – я сменила тему, стараясь разрядить обстановку. – Ну, которая жужжит так, словно вот-вот взорвется. – Я фальшиво рассмеялась.
Милли подняла взгляд со своего круглого живота и вздохнула.
– Она работает за твои легкие, Рози.
Я закрыла рот и прислушалась. Дерьмо. Она действительно помогала мне дышать.
Потому что раздражающий звук раздавался каждый раз, когда я делала вдох.
Прррршшш. Прррршшш. Прррршшш.
– Не понимаю, – пробормотала я. – Я же нормально себя чувствую. Серьезно.
Но так ли это было? Я попыталась сесть, но у меня тут же заболела спина и загорелись легкие. Милли подскочила ко мне и принялась поправлять подушки за спиной, пока мама придерживала за плечи, чтобы я не завалилась назад. Мой взгляд скользнул к моим ногам. А в голове всплыли слова доктора Хастингс, которые она сказала на одном из моих первых приемов: «Ты можешь жить полноценной жизнью, Рози. Если правильно разыграешь свои карты и будешь заботиться о себе. Большинство пациентов с муковисцидозом умирают от осложнений на легкие или становятся инвалидами. Но если ты станешь заниматься физическими упражнениями, ходить на физиотерапию и принимать лекарства, то все будет хорошо».
Так неужели мое здоровье пошло не по тому пути? Свернуло на указателе «Пневмония» и теперь направляется к городу «Инвалидность». Потому что сейчас мне казалось, что тело мне не подчиняется. И это напугало меня сильнее мыслей о смерти.
Когда мама отпустила меня, чтобы я прижалась спиной к подушкам, перед глазами потемнело. И я больше не пыталась успокоить своих родных. Теперь их очередь успокаивать меня.
– Ты хочешь чего-нибудь, Козявочка Рози? Может, шоколада?
Вот только мамина вымученная улыбка лишь разозлила меня. Мне было больно видеть, как она старалась. Неудивительно, что они умоляли меня вернуться в Тодос-Сантос. Хватило ровно четырех месяцев с нашего первого свидания с Дином, чтобы все полетело коту под хвост, а я оказалась перед закрытыми дверьми под проливным дождем, ожидая, пока Рукус откроет свое сердце.
«Глупая девчонка, – эти слова всплыли у меня в голове, как и несколько месяцев назад, после того как мы впервые переспали. – Глупая. Глупая. Глупая».
– Все в порядке, спасибо, – ответила я за мгновение до того, как в комнату с важным видом вошел Вишес.
То, что он появился здесь, удивило меня. Видимо, мое здоровье в полном дерьме, раз даже Вишес приехал. Он засунул телефон в брюки и наклонился, чтобы поцеловать Милли в лоб. От этой картины сердце сжалось в груди.
– Доктор Хастингс едет сюда. Она прервала свой отпуск, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Но в комнате тут же зазвучали слова благодарности. Насколько я помнила, она уехала из города по семейным делам. Хотя не удивлюсь, если ей просто хотелось отдохнуть от таких пациентов, как я.
– Как дела, Роза? – посмотрев на меня, спросил Вишес.
– Жить буду, – Я горько рассмеялась. – Или нет, кто знает.
– Мы не можем найти Дина, – признался он и, приподняв одну бровь, посмотрел на Милли, словно спрашивая разрешения продолжать.
Она коротко кивнула ему в ответ.
– Да говори уже. Я большая девочка.
Даже если со стороны так не казалось. Даже если я вела себя глупо и безрассудно, застряв под дождем в ожидании Дина.
Вишес потер затылок и медленно выдохнул.
– Никто не разговаривал с ним с утра пятницы. Чуть больше суток назад.
Отлично. Может, он мертв? Ох нет, я этого не говорила.
Беспокойство вспыхнуло внутри. Чем закончилась его встреча с отцом? Что натворила Нина? Куда он пропал и когда я перестану беспокоиться о нем и сосредоточусь на своих проблемах?
– Да плевать нам на Дина. – Милли оскалилась и встала на ноги, держась за спинку стула. – Пусть только появится здесь, я выскажу ему все, что о нем думаю.
– Сестренка. – Я закашлялась, и все посмотрели на меня, ожидая продолжения речи. Я же краснела под их взглядами от потока сухого лающего кашля. – Сначала убедись, что с ним все в порядке, а затем можешь высказать ему все, что хочешь.
– А если он захочет увидеть тебя? – спросила она.
– Ну, если он придет сюда пешком, то нет уж, спасибо. А вот если его доставят на носилках, так уж и быть, я его выслушаю.
– Рада, что у тебя еще остались силы шутить. – Ее ноздри раздулись. – А теперь успокойся и передохни немного.
Ей не требовалось просить меня дважды. Десять минут спустя я уже крепко спала, надежно укутавшись в объятиях забытья и обезболивающих. И хотя все присутствующие разговаривали вполголоса, а свет совершенно не мешал, звуки ускользающей жизни звучали на заднем плане, пока мои легкие боролись за каждый вздох.
