— Я сопротивлялась.
— И получили убежище, в котором очень нуждались. Не спорю, решение убежать, будучи на позднем сроке беременности, и скитания по стране, перенесенные вами, требуют мужества и стойкости. Но пора отстаивать свою независимость!
Разве Лора не повторяла себе эти слова снова и снова?
Разве она не ненавидела себя за нерешительность и страх перед Иглтонами? Она посмотрела на своего сына, который ворковал и протягивал ручонки к красочным птичкам, кружившим над его головкой.
— И что вы предлагаете? Обращаться в суд, в прессу, вытаскивать свое грязное белье на потребу публике?
— Если понадобится, да! — В голосе Аманды появились гордые нотки, раздавшиеся во всех углах комнаты. — Брэдли не боятся скандала!
— Я не…
— Нет, вы Брэдли, — возразила Аманда. — Вы Брэдли, и ребенок тоже! В конечном счете я думаю о Майкле, но и о вас тоже. Какая разница, кто что подумает, кто что узнает? Вам нечего стыдиться!
— Я позволила случиться этому, — с тупой яростью произнесла Лора. — И всегда буду стыдиться этого!
— Дорогое мое дитя! — Не в силах совладать с собой, Аманда встала и обняла Лору. После первого шока Лора почувствовала, что ее подталкивают к каким-то действиям. Вероятно, оттого, что утешение исходило от женщины, оно, как ничто другое, разбивало всю ее оборону.
Лора плакала, и Аманда плакала вместе с ней. Но факт, что она сделала все, что могла, успокаивал ее лучше всяких слов. Они стояли обнявшись, щека к щеке, пока не утихли рыдания. Семейные узы, которых Лора никогда не знала, были скреплены общими слезами.
Придерживая Лору за талию, Аманда подвела ее к веселенькой полосатой кушетке.
— Через некоторое время все пройдет, — пробормотала Аманда, вытащив из своего нагрудного кармана отороченный кружевом носовой платок и бесцеремонно вытирая ей глаза.
— Не знаю, что на меня нашло!
Лора вытерла слезы тыльной стороной запястья.
— Вообще-то я редко плачу, только когда окунаюсь в прошлое и вспоминаю!
— Теперь слушайте меня! — сказала Аманда. И из ее голоса исчезли мягкие нотки. — Вы были молоды и одиноки, и вам нечего, абсолютно нечего стыдиться. Однажды вы поймете, что для вас важнее всего, а сейчас достаточно знать, что вы больше не одиноки!
— Иногда я так сержусь, ну просто очень сержусь, что меня использовали как условность, козла отпущения или символ статуса. — Ее удивляло, что гнев успокаивал ее, и боль бесследно исчезала. — В такие моменты я знаю: чего бы мне это ни стоило, я никогда не вернусь к прежнему!
— Тогда продолжайте сердиться!
— Но… гнев для меня нечто личное. — Она посмотрела на колыбельку. — Когда я думаю о Майкле и знаю, что они попытаются его отнять… мне становится страшно.
— Но сейчас же они до вас не доберутся, правда?
Лора оглянулась. Лицо Аманды было неподвижным, как у статуи, но глаза ее блестели.
Вот именно такой воинственный вид бывает у Гейба, подумала Лора и почувствовала прилив любви к свекрови. Для Лоры было самым естественным в мире поступком взять ее за руку.
— Нет, не доберутся!
Они обе услышали, как на первом этаже открылась и закрылась дверь. Лора тотчас же принялась тереть руками лицо.
— Это, наверное, Гейб вернулся из галереи. Я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии!
— Я спущусь и займу его. — Аманда взглянула на часы. — У вас есть планы на сегодня?
— Нет. Только…
— Отлично! Приводите себя в порядок и спускайтесь!
Через десять минут Лора была в гостиной. Гейб с удрученным видом сидел со стаканом газировки в руке.
— Тогда все улажено! — Аманда удовлетворенно тряхнула головой. — А вот и Лора! Прекрасно! Вы готовы?
— Готова к чему?
— Я объяснила Гейбу, что мы отправляемся за покупками! Он в совершенном восторге от приема, который я запланировала на следующую неделю!
Приема, который она только что начала планировать, спускаясь по лестнице.
— Вернее, смирился, — поправил он, но вынужден был улыбнуться матери. Улыбка поблекла, когда он увидел Лору.
— Что случилось?
— Ничего. — Глупо было предполагать, что быстрое умывание и свежий макияж способны что-то скрыть от него. — Мы с твоей мамой переживаем за Майкла.
— Твоей жене необходима прогулка по городу! — Аманда встала и наклонилась поцеловать Гейба. — Я должна бы тебе попенять за то, что ты держишь ее взаперти, но я слишком тебя люблю!
— Я никогда…
— Никогда не выводил ее из дома! — закончила за него мать. — Значит, это должна сделать я. Берите вашу сумочку, дорогая. Мы обязательно найдем вам замечательное платье для приема! Гейб, полагаю, Лоре понадобятся твои кредитные карточки.
— Мои… А. — Чувствуя себя чахлым деревом на сильном ветру, он полез за бумажником.
— Эти сойдут. — Аманда взяла две из них и протянула их Лоре. — Готовы?
— Ну, я… да, — импульсивно ответила Лора. — Майкла я только что покормила и сменила ему пеленки. Так что тебе не о чем беспокоиться!
— Я справлюсь с ним, — ответил Гейб, далеко не уверенный в этом. Если бы Лора попросила, он бы сам с удовольствием пошел с ней за покупками. И, если честно признаться, он побаивался оставаться один с ребенком.
Великолепно умея читать мысли сына, Аманда снова поцеловала его.
— Веди себя хорошо, и мы, может быть, привезем тебе подарок!
Гейб не сумел подавить улыбку.
— Ну, идите же скорее! — скомандовал он, поймал Лору и нежно поцеловал ее. К его удивлению, она ответила ему столь же горячим поцелуем.
— Не поддавайся на мамины уговоры приобрести что-нибудь с бантами, — пробормотал он. — Они тебе не идут. Найди что-нибудь, сочетающееся по цвету с твоими глазами!
— Если ты не отпустишь девочку, мы вообще ничего не купим, — сухо произнесла Аманда, в душе довольная и немного растроганная тем, что ее сын действительно любит свою жену.
Никто не был виноват в том, что Майкл именно сегодня решил требовать повышенного внимания к себе. Гейб ходил, качал, менял пеленки, говорил ласковые слова, разве что не стоял на голове! Майкл же, со своей стороны, бурчал, смотрел во все глаза и жалобно пищал, когда его клали в колыбель. Он делал все, что угодно, только не спал!
В конце концов Гейб распрощался с мыслью о том, чтобы посвятить оставшуюся часть дня работе, и не спускал Майкла с рук. Держа малыша на согнутой руке, он съел ножку цыпленка и просмотрел газету. Поскольку рядом не было никого, кто засмеял бы его, он обсуждал с Майклом текущую политику и количество забитых мячей в высшей лиге, а малыш гремел погремушкой и пускал слюнявые пузыри.
