— Я решила, ты не станешь возражать. — Она взяла тряпку и вытерла с руки краску. — Судя по брызгам на них, они уже побывали в деле!
— Вероятно, ты не понимаешь разницы между живописью и… — он указал на стену, — малярной работой!
Она чуть не пролепетала слова извинения, но вовремя поняла, что он шутит. Значит, от его дурного настроения не осталось и следа. Вероятно, они снова друзья.
— Вовсе нет! Я подумала, что твои брюки творчески вдохновят меня!
— Ты могла бы обратиться к источнику!
Она положила кисть на открытую банку с краской. На нее нахлынула волна облегчения. Гейб, сам того не зная, сумел найти для нее слова поддержки.
— Я не могу допустить, чтобы знаменитый Габриель Брэдли растрачивал свой гений на какой-то плинтус!
Как легко с ней, когда она такая раскованная и веселая!
— Ты явно боишься, что я оконфужусь!
Лора несколько неуверенно улыбнулась.
Уже несколько дней Гейб не смотрел на нее так весело. Она встала на колени, а рядом на пол присел Гейб.
— Ах, Гейб, не надо! Ты так чудесно вы глядишь, вдруг измажешься краской!
Он уже держал кисть в руках.
— Чудесно?
— Да. — Она пыталась отнять у него кисть, но он не уступал. — Ты всегда потрясающе выглядишь, когда идешь в галерею.
— О господи! — Ее рассмешила неприязнь, на мгновение мелькнувшая в его смехе.
— Ну да. — Она поборола порыв причесать волосы у него на лбу. — Совсем не похож на неотесанного отшельника, каким ты выглядел в Колорадо, хотя и тот был очень симпатичен!
Гейб не знал, улыбнуться или ухмыльнуться.
— Вот именно. Вельветовые брюки и фланелевая рубашка, причесанный и небритый.
Полагаю, Джеффри с удовольствием сфотографировал бы тебя с топором!
Лора пристально смотрела на него, узнавая прежнего Гейба и сравнивая, каким он стал сейчас. Вдруг она осознала, что ее рука до сих пор лежит на его руке, сжимающей ручку кисти. Отдернув руку, она изо всех сил старалась вспомнить, о чем они только что говорили.
— Ты же одет не для работы! Поверь, я достаточно долго проработала в модном бизнесе, чтобы определить качество одежды. На тебе превосходные льняные брюки, и ты их испортишь.
Он ясно почувствовал внезапное напряжение в ее пальцах и в ее взгляде, но лишь поднял бровь.
— Ты считаешь меня неряхой?
— Только когда ты пишешь.
— Чья бы корова мычала, — пробормотал Гейб, делая вид, что не замечает, как она вздрогнула, когда он провел пальцем по ее щеке и показал его ей, чтобы доказать свою правоту.
Лора сморщила нос, вдохнув запах белой краски на кончике его пальца, и попыталась не вздрогнуть еще раз.
— Я не художник! — Держа в одной руке тряпку, другой она взяла его за запястье и стерла краску с кончика пальца.
Какие красивые руки, подумала Лора. Она представила себе, как они медленно, плавно гладят ее. Гладят и ласкают так, как может гладить и ласкать мужчина, глубоко любящий женщину, к которой он прикасается.
Предаваясь игре воображения, Лора облизала губы и подняла глаза на Гейба.
Они сидели рядом на коленях на половой тряпке. Лора поразилась, почувствовав его учащенный пульс. В его глазах она увидела то, что он уже много дней скрывал от нее. Желание, чистое и простое. Взволнованная и привлеченная им, Лора потянулась к Гейбу. Тряпка выпала у нее из руки.
И тут раздался плач ребенка.
Оба вскочили, как дети, застигнутые за воровством печенья из буфета.
— Уверена, что он и голодный, и мокрый, — сказала она и начала подниматься.
Гейб поймал ее за руку.
— Пожалуйста, возвращайся сюда после того, как успокоишь Майкла!
Желание и стремление переплелись, смущая ее.
— Хорошо. Не волнуйся из-за беспорядка. Я закончу позже.
Лора провозилась с Майклом больше часа и была слегка разочарована, что к ним не пришел Гейб, чтобы подержать ребенка или поиграть с ним перед тем, как он снова заснет. Он часто это делал, и это были лучшие времена, времена простой семейной идиллии. Подоткнув вокруг сына одеяло, она напомнила себе, что не может ждать от Гейба, чтобы тот посвящал каждую свободную минуту ей и ребенку.
Успокоенная тем, что малыш сухой и довольный, она оставила его и зашла в ванную, чтобы освежиться. Смыв краску с лица, она рассмотрела себя в зеркале над ванной. В мешковатой мужской одежде и с волосами, собранными в конский хвост, она выглядела довольно непривлекательно. Однако же хоть на мгновение, но Гейб в детской проявил к ней интерес!
А хотела ли она этого?
До сих пор Лора не разобралась: чего же она хочет? Приложив пальцы к глазам, она попыталась разобраться в своих чувствах.
Лора явно испытывала смущение, но к нему примешивалось и кое-что еще. На мгновение она представила себе, как они с Гейбом занимаются любовью, но тут же вспомнила, как это бывало раньше, когда любовью и не пахло.
Нельзя постоянно предаваться воспоминаниям! Для этого она слишком разумна, или, по крайней мере, хотела быть такой.
В больнице, где лежал Майкл, она говорила и с адвокатами, и с другими женщинами, оказавшимися в подобной ситуации.
Поскольку Лора приходила только в часы кормления, она не могла завести сколько-нибудь прочных знакомств с остальными женщинами, но они ей помогли. Сознание того, что она не одинока в своей беде, встречи и разговоры с людьми, полностью изменившими свою жизнь, придавали ей новые силы.
Умом она понимала: то, что с ней произошло, — результат безумств Тони и ее собственной неуверенности. Но одно дело понять, а другое — принять и рискнуть вступить в другие отношения.
Лора хотела быть уверенной в себе женщиной и твердо решила стать ею.
Она заметила, что все женщины в больнице, отбрасывая страхи и отвращение к себе, в один голос выражали отчаянную решимость стать уверенными в себе обычными женщинами.
Но этот шаг, огромный, пугающий шаг из прошлого в будущее сделать было невероятно трудно. Но она способна его сделать, решила Лора, продолжая смотреть в собственные глаза. С Гейбом и ее чувством к нему у нее есть шанс!
Если, конечно, она захочет им воспользоваться.
Как она сможет узнать, насколько близки они могут быть, как много они значат друг для друга, если по-прежнему будет избегать интимных отношений?
Чуть прикусив нижнюю губу, Лора повернулась и с удовольствием оглядела роскошную ванную. Сверкающая белизной, она приглашала к неге и наслаждению. Как хорошо залезть в горячую воду и лежать до тех пор, пока кожа не станет мягкой и розовой! У нее еще сохранился флакончик соблазнительных французских духов, которые Джеффри купил ей в Париже. Можно капнуть их на влажную кожу, чтобы аромат пропитал все поры. Затем можно… что?
