Он не принимал сознательного решения защитить женщину, находящуюся в доме. Ему не надо было этого делать. Это было самым естественным поступком на свете.
— Как поживаем? — Полицейский, лет двадцати пяти, полнощекий, раскрасневшийся от ветра и мороза, выключил мотор и кивнул Гейбу.
— Неплохо. Как дорога?
Полицейский, коротко засмеявшись, вылез из снегохода.
— Надеюсь только, что вы не назначили никаких встреч.
— Ничего срочного.
— Хорошо. — Полицейский протянул руку в перчатке. — Скотт Бичем.
— Гейб Брэдли.
— Я слышал, кто-то купил дом старого Маккэмпбелла.
Положив руки на бедра, Бичем рассматривал домик.
— Да, зверская стоит зима. Мы разъезжаем по горам, проверяем всех, кто тут живет, не нужно ли кому-нибудь чего-нибудь, не болен ли кто.
— Я сделал запасы продуктов в тот день, когда разразился ураган.
— Вам хорошо. — Бичем указал на джип. — По крайней мере, у вашей машины хоть привод на четыре колеса, а это шанс. А так ведь можно попасть в число разбитых машин, которые можно вытащить только с помощью буксира. Мы вот тут натолкнулись на малолитражку, «Шевроле-84», врезавшуюся в ограждение где-то в четверти мили отсюда. Никого. Водитель, наверное, куда-то ушел и потерялся во время урагана.
— Это моя жена, — объяснил Гейб. Лора, стоящая в дверях, широко распахнула глаза. — Она беспокоилась, что со мной что-то случилось, и решила поехать в город. — Гейб усмехнулся и вытащил сигарету. — И чуть не столкнулась со мной. Оценить повреждения я не смог, а при таком непрекращающемся снегопаде счел правильным оставить машину на месте аварии и вернуться домой.
— Как я заметил, повреждения не очень серьезные, за эти дни я насмотрелся и на худшие. Ваша жена пострадала?
— Нет. Но это происшествие отняло у нас обоих десять лет жизни!
— Да уж. Боюсь, нам придется взять вашу машину на буксир, мистер Брэдли. — Он глянул в сторону дома. Его голос звучал непринужденно, но Гейб чувствовал, что он напряжен. — Ваша жена, говорите?
— Верно.
— А документы на имя Лоры Малоун.
— Это девичья фамилия моей жены, — с легкостью ответил Гейб.
Лора, повинуясь порыву, открыла дверь и улыбнулась.
— Гейб?
Оба мужчины повернулись и посмотрели на нее. Полицейский снял фуражку. Гейб лишь сердито посмотрел на нее.
— Простите, что помешала, но я подумала, что, может быть, офицер хочет выпить горячего кофе?
Полицейский снова надел фуражку.
— Это очень соблазнительно, мэм, и я вам благодарен, но мне пора. Очень жаль вашу машину.
— Это я виновата. Вы можете сказать, когда откроют дорогу?
— Ваш муж может предпринять поездку в город через день-другой, — ответил Бичем. — А вам, мэм, я бы некоторое время не рекомендовал садиться за руль.
— Конечно. — Она улыбнулась и обхватила свой локоть. — Думаю, мне теперь долго не придется никуда отлучаться.
— Я еще загляну к вам, когда будет по пути. — Бичем снова забрался в снегоход. — У вас есть коротковолновый приемник, мистер Брэдли?
— Нет.
— Неплохо было бы купить в следующий раз, когда будете в городе. Они надежнее телефонов. Когда ожидается прибавление семейства?
Гейб на мгновение даже испугался. Этот вопрос ошеломил его.
— Через четыре или пять недель.
— Ну, тогда у вас полно времени. — Широко улыбнувшись, Бичем завел мотор. — Это ваш первенец?
— Да, — пробормотал Гейб. — Первенец.
— С этим ничто не сравнится. У меня у самого две девочки. Младшая умудрилась родиться в День благодарения. Я помчался в больницу, едва съев два кусочка тыквенного пирога. Моя жена до сих пор утверждает, что все началось из-за того, что она объелась колбасой у моей матери. — Он поднял руку и уже громче произнес: — Осторожней, мистер Брэдли!
Оба, Гейб со двора, а Лора из дверей, наблюдали, как снегоход покатился по дорожке. Наконец, они остались одни.
Гейб, прочистив горло, поднялся по лестнице. Лора молча посторонилась и закрыла за ним дверь. Она ждала, пока он, сидя на низкой скамеечке, расшнуровывал ботинки.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что выдали меня полицейскому за вашу жену.
Продолжая хмуриться, он стянул ботинок.
— Мне казалось, так проще.
— Для меня, — согласилась Лора. — Но не для вас.
Он пожал плечами, встал и пошел на кухню.
— Кофе?
— Да. — Она услышала, как стеклянный чайник звякнул о кружку, как жидкость перелилась в керамическую посудину. Он лгал ради нее, защищал ее, а она только пользовалась им!
— Гейб! — Молясь, чтобы инстинкт и разум не подвели ее, она подошла к двери.
— Что это, черт возьми? — В руке у него была кастрюля, в которой она готовила себе шоколад.
На какое-то мгновение напряжение улетучилось.
— Если вы сами не в состоянии понять, то это горячий шоколад.
— Это похоже на… Впрочем, не важно, на что это похоже! — Он поставил кастрюлю обратно на плиту. — У этого порошкообразного зелья отвратительный вкус, не так ли?
— Против истины не поспоришь.
— Завтра я попытаюсь съездить в город.
— Тогда не могли бы вы… — Она смущенно запнулась.
— Чего вам привезти?
— Ничего. Это глупо. Послушайте, не могли бы мы минутку посидеть?
Он взял ее за руку прежде, чем она успела отступить.
— Что вам привезти из города, Лора?
— Маршмаллоу
[1]
, чтобы жарить на огне. Я же сказала вам, что это глупо, — пробормотала она и попыталась выдернуть руку.
А ему, господи, ему хотелось лишь заключить ее в объятия!
— Это непреодолимое желание или просто каприз?
— Не знаю. Просто я смотрю на камин и думаю о маршмаллоу. — Поскольку Гейб не смеялся над ней, ей было легко улыбнуться. — Иногда я почти чувствую их запах.
— А к ним ничего не нужно? Например, хрена?
Она состроила гримасу.
— Очередной миф!
— Вы разрушаете все мои представления о беременных! — Он не мог точно сказать, когда именно поднес ее руку к своим губам, но, почувствовав запах ее кожи, снова опустил. — И вы не носите рубашку.
Хотя он больше не касался ее, он чувствовал ее теплую и бесконечно мягкую руку.
