Лорд-мэр потом получил нагоняй: почему, мол, не радостны лица простых англичан? На что раздраженно ответил, что не властен над людскими сердцами. Слабак! Эх, не было у него перед глазами передового опыта Северной Кореи, нечего было перенять и приспособить под свои реалии. А то бы народ в едином порыве горько плакал или радостно смеялся под участливым взглядом компетентных товарищей, армии и полиции. А кто недостаточно радостно смеется или недостаточно горько плачет, к тому принять решительные меры как к неблагонадежному. А эти развели, понимаешь, английскую демократию. Не любят они королеву, ишь какие. Полюбите!
Папа Климент, который не мычал, не телился, когда его просили определенно высказаться во время процесса о разводе Генриха и Екатерины, сейчас встрепенулся и выдал английскому государю свадебный подарок – отлучение от церкви. Но Генриху отступать было уже некуда. И новой жене он велел не волноваться и родить богатыря ему к исходу сентября.
До исхода сентября не дотянули: роды начались в начале этого месяца. С богатырем тоже не сложилось. Папа хотел мальчика, а родилась девочка – Раиса Захаровна Елизавета Генриховна. Знать бы сразу, что она станет великим правителем, тогда, возможно, ее появление на свет сопровождалось бы более позитивными эмоциями, чем разочарование. А так у папы Генриха сильно покачнулась вера в светлое будущее и в одобрение своих действий со стороны Бога. Но надежда на сыновей еще оставалась. Поэтому Генрих делал все, чтобы укрепить положение своей новой семьи и свою роль как главы церкви.
Был издан Акт о престолонаследии, подтверждавший наследственные права маленькой Елизаветы, а также отстранение от трона дочери Екатерины Арагонской, Марии. За ним последовал Акт о супрематии, окончательно провозглашавший короля главой церкви в Англии, а венчал всю эту конструкцию Акт об измене – специально для тех, кому что-то там не нравится в первых двух актах. Кто не признает второй королевский брак и отказ подчиняться папе, тот изменник проклятый, агент Рима, пятая колонна, и того уж точно пристроят под топор, можете не сомневаться. Многих по этому делу осудили, в частности престарелого епископа Фишера и личного друга короля, бывшего лорд-канцлера
[23], гуманиста Томаса Мора. На старшую дочь Генриха оказывали давление, чтобы она признала брак своих родителей недействительным, себя – бастардом, а отца – главой церкви. Мария решительно отказывалась, поэтому папа ее своей милости лишил и запретил видеться с матерью, жившей в далеком замке в очень стесненных условиях, фактически под домашним арестом.
Вообще-то Генрих начал довольно быстро тяготиться своей новой супругой. Сына пока не родила. Ничего особенного в сексе ему не открыла, никакого неба в алмазах не показала. Баба как баба, да еще и не в его вкусе. Во все лезет, вмешивается. Душой и телом возле нее не отдохнешь. Невозможно прийти в апартаменты жены и там спокойно посидеть на диване в трусах с кружкой пива: у нее там вечная тусня, мужики какие-то, все танцуют, музицируют, глаза закатывают, о высоком говорят. Нет, Генрих и сам любил музыку и развлечения, но не каждый же день, мать вашу!
А еще эта Анна орет все время, скандалит, права качает. Вот Екатерина так не делала, она мужу всегда угодить старалась, а эта как циркулярная пила с утра до вечера. Это она его заставила Мора казнить! Это она его старшую любимую дочку унижает, даже отравить ее грозила, заставила прислуживать маленькой Елизавете. То, что он сам одобрил все эти меры и даже подумывал, не обвинить ли Марию в измене, Генрих, видимо, и не вспоминал. Это очень удобно, когда во всем виноваты другие, а ты сам стоишь весь в белом и выглядишь жертвой подлых злодеев.
Да, а еще Анна исповедует явно протестантские идеи. Задолбала всякие крамольные книжечки подсовывать. Неужели непонятно, что уход от власти Рима и последовавшее за этим разорение монастырей не означают, что он, король, стал еретиком. Вовсе нет, он правоверный христианин, в душе добрый католик, просто ему нравится лично командовать церковью и стричь с нее доходы. И его не устраивает, в каком направлении благодаря Анне пошла религиозная политика страны – в какие-то лютеранские дебри. «Нет уж, мы пойдем другим путем… Не помню, кто сказал, – подумал Генрих. – Мор, наверное. Теперь у него уже не спросишь».
А королева из Анны такая, что перед людьми стыдно, ей-богу! Где сострадание, где милосердие, где разумность и способность принимать правильные управленческие решения? Такую регентом уже не оставишь, она завалит всю работу отдела легонькой промышленности. Вернулся домой из командировки, а у тебя в столице шотландцы бухают за свою победу. Или еще кто-нибудь.
В общем, стал Генрих посматривать, а то и похаживать налево. Придворные хихикали в кулаки. Анна скандалила, потому что никак не могла предположить, что бумеранг и в ее сторону прилетит. Вторая ее беременность закончилась выкидышем. Но все же Анна была еще молода, да и любовь к ней короля не прошла окончательно. Поэтому ей удалось забеременеть еще раз, и все вроде бы предвещало благополучный исход.
Но что-то опять пошло не так. Для начала в изгнании умерла Екатерина Арагонская. Хотя по этому поводу при дворе устроили торжество и радовались, что теперь «не грозит никакая война», радость эта была не совсем искренняя. Анна внезапно поняла, что живая Екатерина выступала для нее самой, Анны, какой-никакой гарантией королевского положения. Потому что брось Генрих Анну – и ему пришлось бы вернуться к Екатерине, а он этого категорически не хотел. Теперь же он Анну бросит и не будет ничем связан, сможет жениться на другой. Тем более эта другая уже, кажется, появилась: Анна как-то застала свою фрейлину Джейн Сеймур сидящей на коленях у короля. Она на них, конечно, ужасно наорала, но уже и сама понимала, что прежнее свое влияние потеряла навсегда.
Кроме того, в один прекрасный день произошло тревожное событие: Генрих во время турнира умудрился навернуться с лошади всем организмом, будучи в тяжелых доспехах, и чуть не расшибся вдребезги. Упал очень неудачно: попал под лошадь, прямо как Остап Бендер. Говорили, что он пару часов лежал без сознания и никто не знал, выживет ли он. Формально у Анны появились шансы стать регентом при малолетней дочери-королеве. Но она понимала, что в случае смерти короля почти все придворные дружно ломанутся к леди Марии и призовут ее на трон, невзирая на формальное признание ее бастардом, а саму Анну с удовольствием затопчут вместе с дочерью. Так что смерть короля не сулила его супруге ничего хорошего. Генрих выжил, но падение фатально сказалось на его здоровье и психическом состоянии.
В довершение всего у Анны постепенно возникло противостояние с советником Генриха, Томасом Кромвелем, хотя раньше они были в одной лодке. Анна, решив, что она сильна и ей все дозволено, высказывалась против Кромвеля и даже однажды заказала проповедь про хорошую царицу и дурного советника, которая была прочитана во время торжественного публичного богослужения. Кромвель понял, что его дело труба, если не принять мер, и начал по возможности копать под королеву.
