Вернувшись из Пуэрто-Рико домой, в Бруклин, я обнаружила своего семнадцатилетнего сына Джейкоба играющим в NBA2K
[19] со своим лучшим другом. Они лежали рядом на диване, вытянув длинные ноги, сжимая в руках джойстики и сосредоточенно глядя на экран. Пустые упаковки из-под сэндвичей и бутылки из-под сока валялись рядом – мальчики утром сбегали в магазин.
Картина эта показалась мне до боли знакомой. Выглядело все так, будто за неделю моего отсутствия они так и не сдвинулись с места. Они только что окончили среднюю школу, и эта виртуальная игра – если не считать реальных баскетбольных сражений два на два с моими младшими в нашем дворе – была едва ли не единственным их занятием. Каждое утро они просыпались и, не вставая с постели, писали друг другу сообщения. «Ты уже встал?» – писал один другому из-под одеяла. Потом они договаривались встретиться на углу, покупали уже упомянутые сэндвичи, бежали к нам домой и падали на диван.
Я страшно возмутилась. Где-то в глубине души я, конечно, понимала, что с моей стороны это было нечестно. Лето после окончания школы, этот короткий отпуск между тяжким школьным трудом и поступлением в колледж, должно быть отдано отдыху. Больше того, это валяние на диване было делом временным. Через пару недель сыну предстоял отъезд на нашу семейную ферму в северной глухомани штата Нью-Йорк, где Джейкоб весь остаток лета будет чистить свинарник, а не сидеть на диване.
Но сдержаться я не могла. Роль ответственного родителя взяла верх. Разве можно так бездарно проводить свободное время? Конечно же, нельзя просто прохлаждаться и, по сути, ничего не делать.
Но в ту же секунду меня вдруг осенило. Наверное, это нельзя назвать ничегонеделаньем. Время, проведенное среди макак, изменило мое отношение к поведению этих милых подростков. Посмотрите только на их близость, на их общение! Они находились в очень тесном физическом контакте, так же как привязанные друг к другу обезьяны. Послушайте только их дружеские подначки! Даже во время игры они общались, смеялись, комментировали свои действия и вспоминали случаи из жизни, добродушно подшучивая друг над другом. Это был человеческий эквивалент груминга. Еще важнее было то, что, подобно молодым макакам, они были готовы покинуть группу, в которой выросли, и теперь должны будут пробиваться в новом для себя огромном мире. Они покинут свои семьи, им придется расстаться и друг с другом. Это будет нелегко, и тем более драгоценными становились в их глазах эти минуты тесного общения.
Джейк и Кристиан познакомились в годовалом возрасте. Когда им было по четыре года, они объявили себя лучшими друзьями. Они всегда учились в одном классе, всегда играли в одних командах и даже надевали одинаковые костюмы на Хеллоуин – в каком-то году это был Халк, в следующем – морфсьюты
[20]. Их дружба выдержала испытание двухлетней разлукой, когда мы жили в Гонконге, потом Джейк был рядом, когда родители Кристиана развелись. Их взаимная привязанность поражает всех, кто их знает, – родителей, учителей и даже их родных сестер и братьев (у меня нет такого Кристиана, сказал как-то один из моих младших сыновей). Нежная, приносящая радость, надежная, их взаимная привязанность стала для них тихой гаванью и фундаментом, на котором они будут строить свою дальнейшую социальную жизнь. В их отношениях полностью отсутствует ревность. У каждого из них есть и другие, иногда общие, друзья. Но их собственная дружба – это уютный, теплый, надежный дом, куда они всякий раз возвращаются.
В конце концов я прямо спросила их самих, что особенного в их отношениях.
– Мы никогда не ссоримся из-за ерунды, – ответил Джейк. – Мы никогда не ссоримся.
– Никогда, – подтвердил Кристиан.
Они не скрывают своей радости от общения друг с другом.
– Я не думаю, что кто-то может нравиться мне больше, – признается Джейк.
Но как они смогли так подружиться? Как мы вступаем (если нам, конечно, повезет) в такие отношения? Дружба так хорошо нам знакома, это настолько неотъемлемая часть нашей повседневной жизни, что мы часто поддаемся искушению и воображаем, что знаем о ней все. Но это не так. Мы думаем, что ценим ее. Но и это тоже не так, во всяком случае, не вполне. Даже я, человек, посвятивший жизнь описанию дружбы, говоривший с учеными о социальных взаимодействиях, часто упускаю важное. Я увидела совместную видеоигру, но забыла про теснейшую внутреннюю связь, соединяющую мальчиков. Это ошибка, которую делает большинство из нас во множестве контекстов – как родители, как супруги, как друзья.
Давно пора вывести дружбу на авансцену, присмотреться к ней и увидеть ее во всей ее подлинности. Это действительно вопрос жизни и смерти. Дружба записана в нашей ДНК, в программе нашей жизни, в строении наших организмов. Социальные узы обладают силой, задающей направление течению нашей жизни. Это означает, что дружба – это не предмет свободного выбора и не роскошь, которой можно пренебречь; дружба – это необходимость, чувство, играющее важнейшую роль в нашей способности к успеху и благополучию. Дружба – это, возможно, модель, по образу и подобию которой должны строиться все прочие отношения.
Наша социальная жизнь имеет богатую предысторию, и сейчас самое время начать знакомиться с нею.
Глава 1. Горячая привязанность
Если вам интересно, когда именно упали в землю семена новых идей о дружбе, точкой отсчета может стать февраль 1954 года, когда психиатр Джон Боулби познакомился с этологом Робертом Хайндом. Как символично, что современная наука о дружбе возникла благодаря дружбе!
Боулби и Хайнд были приглашены на научную конференцию, организованную в Лондоне Королевской медико-психиатрической ассоциацией (ныне Королевская коллегия психиатров). Позже они рассказывали, что их позвали в качестве «запасных игроков», так как не смогли приехать две «суперзвезды» этологии того времени – Конрад Лоренц и Николаас Тинберген
[21]. Конференция была посвящена психолого-биологическому развитию ребенка. Эта тема казалась весьма далекой от дружбы, но только на первый взгляд. Чтобы изучать дружбу, надо прежде всего разобраться в том, что такое отношения. В областях своих научных интересов – в детской психиатрии и в этологии – Боулби, предложивший теорию привязанности, и Хайнд, наставник Джейн Гудолл и автор первых статей о социальных связях у животных, стали первыми, кто оценил важность и значимость социальных отношений.
