— Не знала, что ты носишь очки.
— Только для работы. Для чтения. Все такое. Ты вроде бы рано?
— Нет, как раз вовремя. — Похоже, его выводило из равновесия ее присутствие в спальне. Заметив это, Лана почувствовала себя увереннее. — Но спешить некуда. Кино начинается только через час.
— Через час? Верно! Мы ведь собирались сначала перекусить?
— Собирались. — Ей понравилось, как округлились его глаза, когда она скользнула к нему на колени. — Но мы могли бы никуда не ходить. Я прямо здесь что-нибудь сооружу.
— Тут особо не… — Даг прервал себя на полуслове, когда она опустила голову и коснулась губами его губ. — Тут мало что есть, но мы могли бы что-нибудь придумать… Если, конечно, ты хочешь.
Лана провела обеими руками снизу вверх по его груди, сплела руки у него на затылке.
— А ты голоден?
— Жутко.
— И чего бы тебе хотелось? — спросила она и засмеялась, когда он прервал ее поцелуем.
16
Лана обвилась вокруг него, и Даг почувствовал легкий аромат ее духов. После поцелуя он не мог ни о чем думать. Он был как будто одержим, и это началось с того самого момента, когда она впервые поцеловала его у выхода из ресторана.
Дуглас еще не решил, следует ли ему выжечь из себя это желание, изгнать его без остатка или сохранить. Он знал только одно: она нужна ему. Прямо сейчас.
— Позволь…
Кресло угрожающе заскрипело под ними. С улицы донесся звук мощного мотора, работающего на холостых оборотах. Но Дуглас мог думать только об одном: как бы побыстрее справиться с пуговицами на ее блузке и добраться наконец до нее самой.
— Я как раз собиралась. — Сердце Ланы стучало молоточком. Лана была полна этим мерным, отдающим по всему телу стуком — мощным ритмом жизни. Лана слегка отодвинулась, чтобы Даг мог быстрее справиться с препятствием. — Знаешь, твои очки меня просто прикончили!
— Я их больше никогда не сниму.
— Ну это уж крайность. — Лана сама сняла с него очки, аккуратно сложила. Положив их на стол, она расстегнула пуговицы своей белой оксфордской блузки. — Они уже сделали свое дело, поэтому отложим их в сторону.
— Могу сказать то же самое о костюме в полосочку. Эти узенькие полоски меня просто убивают.
— Оно и понятно! Костюм от братьев Брукс.
— Благослови их бог. — Она была бесподобна: Даг никогда не видел такой нежной, молочно-белой кожи. Ему хотелось попробовать ее на язык. — Но почему бы нам… — Он стянул жакет с ее плеч до локтей. Блузка была расстегнута, под ней виднелся шелковый лифчик, обтягивающий плавные изгибы груди. — Потрясающий вид, — сказал Даг и бросился ее целовать, захватывая эту нежную белую кожу зубами.
Лана благоухала свежестью и женственностью. Часто бьющаяся под его губами жилка у нее на шее еще больше усиливала волнение. Итак, ее руки были скованы рукавами жакета, грудь была обнажена. Она как будто доверила ему власть над собой, и было в этом что-то безумно эротичное.
Лана целиком отдалась на волю темной волны страха и желания, захлестнувшей ее, когда его губы вновь впились в ее рот.
Дуглас поднялся так плавно, что у нее перехватило дух: она не подозревала в нем такой силы. Ее сердце пропустило несколько тактов, пока он нес ее к кровати, не прерывая поцелуя.
И вот она очутилась под ним на постели. Ее руки окончательно запутались в жакете, ее тело было в его власти, она чувствовала себя пленной принцессой. Даг дернул, и ее руки оказались свободными, но не успела она шевельнуться, как он откатился и перевернул ее на живот.
— Ничего не имею против братьев Брукс, — пояснил Даг, расстегивая «молнию» на ее юбке, — но вместе с ними нам тут будет тесновато, тебе не кажется? Так что давай от них избавимся.
Лана изогнулась и заглянула себе через плечо. Волосы косой волной упали ей на глаза.
— В таком случае мистеру Леви Штраусу тоже здесь не место.
— Сейчас мы его турнем! — Даг стащил с себя рубашку и провел пальцами по ее позвоночнику. — Красивая спинка, советник. — Он стянул юбку с ее бедер и отбросил в сторону. На Лане были чулки с кружевной оборкой и крошечные трусики белого атласа, явно не от солидных братьев Брукс. — Все остальное тоже отлично выглядит.
Лана засмеялась, хотела бросить что-то в ответ, но из ее рта вырвался только слабый стон, когда его губы вслед за пальцами пустились вниз по ее позвоночнику. Даг провел пальцем по кружеву чулка, а ее пальцы вцепились в покрывало.
— Знаешь, теперь, когда я тебя увижу в одном из твоих адвокатских костюмчиков, буду думать только о том, что прячется под ним.
— Против этого мне нечего возразить.
Даг вел ее все дальше и дальше к пику наслаждения. Лана перестала ощущать свое тело, она словно стала бесплотной, растворялась в зыбком сером тумане и ни о чем не думала. Зачем о чем-то думать, когда можно просто… утонуть.
Даг услыхал ее вздох, увидел, как она обмякла. Ее тело было в его власти — исследуй, пробуй, смакуй. Тонкая талия, округлые бедра, хрупкие лопатки… Даг расстегнул лифчик, лизнул кожу у нее на спине.
Лана замурлыкала от удовольствия.
Он медленно перевернул ее, поцеловал в губы. Потом его губы скользнули к ее шее, к груди. Мягкая, нежная, шелковистая кожа, уже наливающаяся жаром. Ее руки начали гладить его волосы, плечи, спину. Она стянула с него футболку.
Плоть скользила и терлась о плоть. Лана задрожала. «А он терпелив, — подумала она. — И такой внимательный… Ничего не упускает». Даг давал, а не только брал, получал наслаждение и дарил его. Ее тело было охвачено возбуждением, а сердце замирало.
Лана выгнулась, предлагая ему большее, прошептала его имя, когда руки и губы Дага стали проявлять нетерпение. Они стали быстрыми и настойчивыми, высекали искры наслаждения, разжигали тлеющий огонь. Даг оттянул резинку ее трусиков, просунул руку внутрь, проник в нее. Ее ногти впились ему в плечи. Он видел, как ее глаза стали невидящими, лицо вспыхнуло нежным румянцем. Лана вскрикнула, но Даг заглушил этот крик поцелуем, упиваясь ее ртом, пока ее тело содрогалось в оргазме.
Теперь ощущения накатывали на нее бурными волнами, их невозможно было ни осмыслить, ни удержать. Ей хотелось его всего целиком, она жаждала этого проникновения. Ее бедра беспокойно задвигались, когда Лана наконец освободила Дага от джинсов, а пальцы устремились к его плоти.
— Даг, Даг, — не помня себя, повторяла она, направляя его в себя.
Наслаждение пронзило его подобно ракете. Боже, как хорошо заполнить ее всю до отказа, ощутить ее влажный влекущий жар. Даг усилием воли заставил себя сдержаться и двигаться медленнее, упиваясь каждым содроганием их вскидывающихся и опадающих тел.
Свет за окном угасал. Отблески вечерней зари осветили лицо Ланы. Даг смотрел, как трепещут ее ресницы, как отчаянно бьется жилка у нее на шее. Ее голова бессильно откинулась назад. Наслаждение нарастало с каждым медленным, словно крадущимся толчком.
