Нельзя вносить раскол в ряды Куинов, нельзя вынуждать их принимать ту или иную сторону. И ни за что на свете она не станет рисковать душевным покоем Сета.
— И работу свою я не стану терять, — процедила она сквозь сжатые зубы, оттирая поверхности рабочих столов, — только из-за того, что этот идиот не понимает, от чего отказывается!
Грейс зашипела, как разъяренная кошка, взъерошила повлажневшие на висках волосы и с яростью набросилась на сковородки и кастрюли… Она автоматически схватила трубку, когда зазвонил телефон:
— Алло?
— Анна Куин?
Грейс выглянула в окно, увидела Анну, возившуюся со своими любимыми цветами.
— Нет, я…
— Я кое-что должна сказать тебе, сука.
Грейс, уже направившаяся к задней двери, остановилась как вкопанная.
— Что?
— Говорит Глория Делотер. Что ты возомнила о себе? Как посмела мне угрожать?
— Я не…
— У меня есть права на мальчишку. Слышишь? У меня есть все права. Старик заключил со мной сделку, и, если ты, и твой ублюдок-муж, и его ублюдки-братья не выполнят все условия, вы пожалеете!
Голос был не просто хриплый и грубый. Казалось, он принадлежал сумасшедшей. Слова вылетали так быстро, что словно сталкивались друг с другом! «Мать Сета, — поняла Грейс, вслушиваясь в поток оскорблений. — Женщина, причинившая ему боль, женщина, которой он до смерти боится. Которая взяла за него деньги».
Продала его.
Грейс не заметила, как обмотала руку телефонным проводом так туго, что провод впился в мышцы, и, пытаясь не сорваться, глубоко вздохнула:
— Мисс Делотер, вы совершаете ошибку.
— Это ты, сука, совершила ошибку, послав мне то траханное письмо вместо денег. Вы должны мне деньги. Вы думали, что я испугаюсь какой-то дерьмовой чиновницы. Да мне плевать на тебя, будь ты хоть английской королевой. Старик умер, и, если вы хотите, чтобы все осталось как раньше, вам придется ублажать меня. Ты думала, что сможешь отпугнуть меня траханными словами, нацарапанными на бумаге? Если я решу забрать мальчишку, ты меня не остановишь.
— Вы ошибаетесь. — Собственный голос показался Грейс далеким Эхом.
— Он — моя плоть и кровь, и я имею право забрать его.
Ярость нахлынула на Грейс, как штормовая волна.
— Только попробуй. Ты больше и пальцем к нему не прикоснешься!
— Я могу делать с ним все, что захочу. Он мой.
— Он не твой. Ты его продала. Теперь он наш, и ты никогда даже близко к нему не подойдешь.
— Он сделает все, что я ему скажу. Иначе поплатится, и он это знает.
— Только тронь его пальцем, и я разорву тебя в клочья. То, что ты делала с ним, чудовище, покажется тебе детскими забавами по сравнению с тем, что я сделаю с тобой. И когда я с тобой разделаюсь, полиции нечего будет соскрести, чтобы бросить в камеру. Вот куда тебя запрут за жестокое обращение с ребенком, проституцию и продажу ребенка всяким извращенцам.
— Сколько лжи этот щенок нагородил вам? Я никогда и пальцем до него не дотрагивалась.
— Заткнись! Заткнись, черт побери! — Затуманенный яростью мозг Грейс объединил мать Сета и мать Этана в одну женщину. В одно чудовище. — Я знаю, что ты с ним делала, и тебе место в преисподней. Но я найду тюрьму хуже преисподней и запихаю тебя туда своими собственными руками.
— Мне просто нужны деньги. — Теперь в грубом голосе зазвучали угодливые и испуганные нотки. — Просто немного денег на жизнь. У вас их полно.
— Не дождешься от нас ни цента. Держись подальше от меня и этого ребенка, иначе заплатишь ты.
— Советую тебе подумать, хорошенько подумать. — Грейс услышала приглушенное звяканье льда о стакан. — Ты не лучше меня, и я тебя не боюсь.
— А зря. Ты должна бы бояться меня до смерти.
— Я… Ты еще пожалеешь. Я еще не закончила.
Щелчок — и связь прервалась.
— Может, и нет, — угрожающе прорычала Грейс, — но я тоже еще не закончила.
— Глория Делотер, — прошептала Анна, слышавшая окончание разговора.
— В ней нет ничего человеческого. — Грейс поморщилась с гримасой брезгливости. — Если бы она была здесь, в этой комнате, я бы ее удушила. Удушила бы, как мерзкое животное. Я бы убила ее. Или попыталась убить.
— Я понимаю, что ты чувствуешь. Трудно думать о такой, как она, как о человеке. — Анна распахнула дверь, не сводя изумленных глаз с лица Грейс. Она и представить не могла, что в этой кроткой женщине таится такая ярость. — Я часто сталкиваюсь с подобным по работе, но так и не привыкла.
— Она омерзительна. Она приняла меня за тебя. Сначала я пыталась объяснить, но она не слушала. Она просто орала, угрожала, ругалась. Я не выдержала. Прости.
— Все нормально. Я слышала конец разговора. Ты прекрасно справилась. Не хочешь присесть?
— Нет, не могу. Не могу я сидеть. — Грейс закрыла глаза, но не избавилась от красной пелены бешенства. — Анна, она сказала, что вернется и заберет Сета, если вы не заплатите.
— Этого не будет. — Анна подошла к холодильнику и вытащила бутылку вина. — Выпей, успокойся. А я принесу блокнот, и ты постараешься повторить мне то, что она говорила. Поточнее. Сможешь?
— Смогу. Я все помню.
— Хорошо. — Анна взглянула на часы. — Мы все задокументируем. Если она действительно вернется, мы будем во всеоружии.
— Анна. — Грейс слепо уставилась на стакан с вином. — Нельзя допустить, чтобы Сет снова оказался в ее лапах.
— Я знаю. Мы обеспечим его безопасность. Я сейчас вернусь.
Анна все-таки усадила Грейс, и, когда они прошли телефонный разговор во второй раз, Грейс не выдержала, вскочила, забыв на столе недопитое вино, и схватилась за метлу.
— Ее тон был не менее омерзительным, чем слова. Если она так же разговаривала с Сетом… О господи, как можно разговаривать таким тоном с ребенком! — Грейс встряхнула головой и еще энергичнее продолжила уборку. — Она не считает собственного сына за человека. Он для нее вещь.
— Если тебя вызовут в суд, ты сможешь подтвердить под присягой, что она требовала деньги?
— И не один раз, — кивнула Грейс. — Анна, неужели дело дойдет до суда? Неужели придется тащить Сета в суд?
— Не знаю. Но если дойдет, мы прибавим вымогательство к списку уже имеющихся обвинений. — Анна довольно улыбнулась. — А ведь ты напугала ее. Я и сама испугалась.
— Когда я злюсь, слова сами собой срываются с языка.
— Я понимаю, о чем ты. Я тоже кое-что хотела бы ей сказать, но в моем положении… не, могу… — Анна вздохнула. — Не должна. Я отпечатаю эти записи и подошью их в дело Сета, а потом напишу ей еще одно письмо.
