— Кто это? — спросила у бородача.
(Да, вопрос был глуп, ведь я находилась в теле создателя этих кукол, но все же, мне стало жутко интересно).
— Кто это? — рассмеялся бородач, — Фриц! Я тебя не узнаю! Это ведь Сэрра! Твоя любимица!
— Сэрра? А что она означает?
Мой «коллега» бросил полный подозрений взгляд в мою сторону.
— Сэрра — дух зла. Она питается болью и человеческими жертвами.
— Страшно, — пробормотала я.
— Конечно, — подтвердил бородач, — Ведь в Сэрру зачастую превращаются Сэй, что попали в наш мир.
И он посмотрел в мои глаза, очень глубоко и внимательно.
Сказать, что Жак Сим понимал Марту Скрежаль, было трудно. Библиотекарь считал женщину сумасшедшей, сумасбродной, эгоистичной. Но, вместе с тем, Жак понимал, что Марта лишь безумно одинока. Годы, она жила одна, лелея воспоминания о мертвой дочери и — о Великий Вальтер — поддерживая пульс в бездушном теле, оставшемся после Катерины. Жак не мог понять такого. И, между тем, он понимал. Сам библиотекарь никогда не пошел бы на подобный шаг, но у Жака никогда не было ни семьи, ни детей. Лишь книги. Холодные, безучастные книги.
После того, как Марта раскрыла библиотекарю свои тайны, у Жака оставалось лишь два вопроса.
— Знает ли барон обо всем?
Ответ белой ведьмы был отрицательным. Барон не знал, что тело его Катерины вовсе не похоронено на кладбище Сэн-Тубр.
Это делало все проще и сложнее одновременно. На что рассчитывал Герберт? Кого он видел на месте Сэй? Желал ли вернуть свою бывшую любовь, или он действительно проникся к той Катерине, которая сейчас скиталась по Сэн-Тубр?
И была ли Катерина на самом деле той, кого все так хотели в ней видеть?
Жак Сим не знал дочери Марты Скрежаль. Лишь видел ее пару раз в замке, когда та еще была жива. Это была красивая девушка, и Жак помнил, что она часто улыбалась. Да, Катерине, которую знал библиотекарь, было не до улыбок…
Библиотекарь открыл дверь в свою книжную вотчину, и тяжело вздохнул.
Он чувствовал силы Марты Скрежаль, и, если у нее хватило магии вернуть жизнь в тело дочери и держать ее там столько лет, то Марта могла привязать и душу к телу. Но это было невозможно, пока Катерина не исполнит того, ради чего ее призвали в этот мир. И тут тоже, увы, таилась загадка.
Паутина магии, опутывающая замок, была плотна как никогда, и ни Жак, ни даже Марта не знали, кто дергает за какие нити. Оттого и сложно было понять ради чего призвали Катерину. Найти убийцу фрейлин? Остановить грядущую войну? Или же у призывающего были много менее альтруистичные мысли?
Никто не знал.
Однако, было ясно, что Катерина, из-за магии призыва, не сможет удержаться ни в одном теле, пока не исполнит своей миссии.
А сейчас, насколько знал Жак Сим, и барон и Катерина топтались на месте, и война была уже на пороге… Что же делать?
Библиотекарь оглядел своих холодных друзей. Книги, прошедшие с ним вместе столько лет, теперь безучастно стояли на полках.
— Ну, Жак, — сказал сам себе мужчина, — Хватит отсиживаться в своей библиотеке и раздавать заумные советы! Пора брать дело в свои руки!
Из всего, что Катерина рассказывала этому невысокому, тщедушному мужчине, у Жака родились свои догадки. И, кажется, он все же мог немного помочь несчастной Сэй.
второй вопрос, на который Марта так и не дала ответа, все еще мучил библиотекаря. Но вопрос этот относился скорее к самой Марте, и библиотекарь считл полным правом ведьмы не отвечать на него. И все же, как могла эта женщина ухаживать за старым князем, и быть сиделкой у его немощного тела, когда почти все в Сэн-Тубр знали: невесту своего сына Герберта убил именно князь.
Наконец, я попала в тело Служителя Вальтера. Я узнала это по его темно-фиолетовой мантии, по тонким костяшкам пальцев, но ненавистному шороху, который всюду оставляли за собой его шаги. И я давно ждала этого момента. Мне нужно было обшарить вход в каждую башню собора, найти темницы Ларэйн, а потом…После всего, я планировала для тюремщика нечто особенное. Но мне помешали.
Едва я осознала себя, и то, что нахожусь в соборе Великого Вальтера-Дракона, я услышала шаги за своей спиной. Гулкие, раздающиеся по всему зданию своим эхом. Сердце мое замерло. Неужели Герберт вернулся?!
Я резко обернулась, но меня ждало разочарование.
Уже давно лицо красивого мужчины, вошедшего в храм, не вызывало во мне ничего кроме злости. Князь.
Спокойным ровным шагом он подошел к служителю Вальтера, и, поравнявшись с ним, встал воле статуи воина с мечом.
— Приветствую Вас, мой князь, — сказала я, соблюдая все церемониальные обычаи Сэн-Тубр.
Влад лишь слегка кивнул мне головой.
Зачем он пришел сюда сегодня? Покаяться? Попросить благословения Вальтера на убийство жены? Я не знала. И, честно, не хотела знать. На секунду глаза мои задержались на мече, висящем на одной из колонн собора.
Реликвия, святыня, но, может, я смогу применить ее по-другому?
Я представила, как могла бы застать князя в врасплох, ведь он пришел в храм без оружия, но… Неожиданно мне самой стало плохо от своей мысли.
Когда я успела уподобиться холодным, бессердечным людям, живущем в этом замке? Когда убийства стали для меня нормой?!
Я побледнела, и, видимо, по телу моему прошел неконтролируемый приступ дрожи. Невольно, я выдала себя.
Князь обернулся на меня, и я быстро отвела глаза, чтобы о не заметил желтой радужки — символа моего присутствия.
— Вы в порядке? — слегка обеспокоенно спросил Влад.
— Да. Конечно, — соврала я, — Просто слишком много всего происходит в последнее время.
Влад вздохнул.
— Действительно, много, — устало сказал он.
Его глаза снова вознеслись к статуе Вальтера.
— Хотел бы когда-нибудь тоже расправить крылья и улететь отсюда, — с грустью сказал Влад.
Я позволила себе внимательнее посмотреть на князя. Тот выглядел усталым. Даже больше. Влад смотрелся слегка больным. Лицо его было не только бледным, оно носило слегка зеленоватый оттенок, губы сложились в очень тонкую линию. Глаза блестели как-то лихорадочно.
— Гастон, — внезапно обратился ко мне князь, — Мы знакомы с тобой давно. Скажи, что мне делать?
— Вы просите совета?! — удивилась я, не пытаясь даже унять надменности в своем голосе. Но не Влад ли говорил, что ему не нужны ничьи советы?
Князь же не заметил, или не хотел замечать моего тона. Скорее всего, ему просто нужно было с кем-то поговорить.
— Я знаю, руки мои связаны, — продолжил он, — И все идет так, как должно идти. Но я…я люблю ее Гастон. Так то же мне делать?
