Поле была продана еще пара безделушек, и лициатор объявил перерыв.
Когда Александр пил чай, к нему подошел Фредерик.
— Я рад, что ты решил поиграть с нами, — сказал он, — Жду не дождусь сразиться за лот чести с достойным противником.
Он криво усмехнулся Александру, подмигнул мне, и удалился.
Настроения говорить с этим любителем серых цап у меня не было, и, не имей я обязательств детектива, то я непременно оставила бы Александра один на один с его предметом обожания: сегодня он как никогда много смотрел на Грэйс Арон. Но все же, долг обязывал меня спросить:
— И за что мы собираемся сражаться с Фредериком? Уж не за честь ли прекрасной Грэйс?
Да, получилось как-то не очень по-деловому. Виновна.
Александр посмотрел на меня. И в глазах его читался странный интерес.
— А ты еще не поняла, кто такой Фредерик? — спросил он меня.
Я хотела было открыть рот, чтобы ответить «Ты не потрудился мне об этом рассказать!». И тут мелкие кусочки сложились воедино. Странный вид. Отсутствие фамилии, титула и видимых причин иметь деньги, но явное наличие их. Презрение Александра. Бравада перед ним Курта Хьюгсона. Все шуточки и подковырки, которыми бросался сам Фредерик. И его осведомленность во всеобщих делах. Я поняла. Фредерик был «посредником» на аукционе. Человеком, которого кто-то нанял, чтобы тот всегда предлагал высшую цену за желанный лот. А в нашем случае — когда аукцион был видом королевского суда, и лотами были честь и жизнь — Фредерик, нанятый скорее всего тайной королевской полицией — был не более чем палачом, имевшим возможность «купить» себе жертву.
Я пошла в конюшню — мне надо было подумать. Поухаживать за своей лошадью — тоже была неплохая идея. Я налила лошадке воды, дала корму, взяла расческу в руку. Медленно, я начала расчесывать гриву.
Если Фредерик — посредник — то чьи интересы он представляет? Королевской полиции? Или он может обслуживать еще нескольких клиентов, предпочитающих отсидеться в темноте, и не пачкать свои руки, предоставив это Фредерику? И есть ли возможность, что и убийца может нанять Фредерика как посредника в своей работе? Боюсь, здесь — на аукционе, где нет чести и морали — возможно все. И не думаю, что такой человек, как Фредерик, будет гнушаться работой, если за нее ему заплатят деньги… Кстати о деньгах. Какими средствами оплаты обладает Фредерик? Будет ли это только золото? Или для достижения своей цели(вернее — цели клиента) он пойдет дальше?
— Розалинда, это вы? — услышала я сзади себя голос Генри Соквела.
— Да, Генри.
— Я так и почувствовал, — улыбнулся тот.
Голос его сегодня был очень грустным.
— Тебе помочь с твоей лошадью? — спросила я, глядя, как слепой юноша наливает воды своей лошадке.
— Спасибо, Розалинда, я справлюсь, — ответил Генри, — С самого детства я ухаживал за лошадьми. Это помогает таким как я почувствовать мир.
— Понимаю…
Я продолжала расчесывать гриву своей лошадке, Генри же принялся за свою.
— Честно, будь у меня выбор — я лучше был бы конюхом, чем богатым антикваром.
— Ты не любишь антиквариат? — спросила я.
Генри остановился и будто бы посмотрел на меня.
— Я ненавижу этот аукцион, — сказал он.
Я промолчала, хотя и сама начинала чувствовать нечто подобное.
— Мама говорит, здесь нужно абстрагироваться от всего, не смотреть, не думать, лишь покупать то, что тебе интересно. Но здесь тяжело не смотреть даже с моими глазами, — продолжал Генри.
— Ты можешь попросить ее больше не посылать тебя сюда, — мягко сказала я.
И тут же я ждала шквала возражений от Генри: он ведь был единственным наследником целой антикварной империи. Как он может взять и отказаться от участия в аукционе, приносящем столько дохода семье?
Такого ответа я вполне ожидала, и даже приготовила реплику, служащую моим жизненным девизом «Ты сам хозяин своей судьбе». Но Генри снова удивил меня.
— Да, Розалинда, ты права. Это — мой последний аукцион.
Странный, бедный богатый мальчик.
Глава 16
— Лот пятьдесят пять! — голос лициатора был четким и спокойным, будто он рассказывал нам о картине или брошке, — Кисть правой руки лорда Курта Хьюгсона. Лорд Хьюгсон, по утверждению барона Фон Шталя, украл его свиток «трех магий», позволяющий пользоваться более чем одной магической силой одновременно. Королевский суд признал вину Лорда Хьюгсона. Начальная стоимость руки вора — десять тысяч золотых.
Так началась вторая часть аукциона. Честь.
Я была удивлена и была не удивлена одновременно, узнав, как Курт заполучил столько магических знаний в таком юном возрасте.
Я — как чтец — знаю фамильное древо Хьюгсонов. И барон Фон Шталь — не кто иной, как дядюшка Курта по материнской линии. Учитывая возраст и амбиции Курта, не могу сказать, считал ли он то, что он «взял» свиток — воровством, или одалживанием. Но дядюшка, похоже, был иного мнения. Либо племянник насолил ему сильнее. Так или иначе — рука Курта была на кону. И Фредерик уже поднял свою руку:
— Двадцать!
Похоже, Фредерик представлял дядюшку Фон Шталя. И дядюшка был не намерен шутить.
— Тридцать! — включился в борьбу Сэлвер Освальд.
— Сорок, — спокойно сказал Фредерик.
— Пятьдесят!
Фредерик засмеялся:
— Давайте уже закроем этот детский сад! Играть, так играть! Двести тысяч золотых!
Я чуть не упала со стула. Вот это деньги! Целое состояние! Неужели кто-то готов отдать его, лишь чтобы заполучить кисть племянника?
Сэлвер Освальд позеленел. Но снова поднял руку.
— Я оттаю патент на свое изобретение «Жидкий Хрусталь», — сказал он.
Фредерик оценивающе посмотрел на него.
— Я видел вашу презентацию, — сказал он, — И я оценивал. Думаю, подсчеты делал ни я один. Лициатор — сколько стоит патент на изобретение господина Освальда?
Лициатор вздохнул. Потер лысину.
— Увы, — сказал он, — Не могу принять вашу ставку. Она меньше суммы господина Фредерика. Двести раз. Двести два.
— Я отдаю себя! — прозвучал по всему залу голос Аманды Освальд, — Надеюсь, моя честь и мое тело — стоят больше золота.
— Ставка принимается, — сказал лициатор, — В случае, если никто не перебьет вашу цену — Вы получите кисть лорда Хьюгсона в свое полное распоряжение, но свою цену вам придется заплатить полностью истцу — барону Фон Шталю.
— Аманда, нет! — пробормотал Курт., но как-то слабо, и не очень убедительно.
Аманда подтвердила свою ставку.
Лициатор начал считать. А я поняла смысл аукциона.
