— В мире магии такие вещи не обязательны.
— Ну да, у вас тут клеймо простыми колечками выжигают, — буркнула я.
Александр, уже дотащивший меня до прихожей с камином, открыл рот, чтобы сказать что-то мерзкое (я в этом уверенна) в ответ, как его благородная челюсть зависла в воздухе. Рука моментально выпустила мой локоть, чем я не преминула воспользоваться, дав аристократу заслуженный подзатыльник за грубость.
Александр никак не отреагировал. Странно как-то.
Я повернула голову туда, куда уперся взгляд Александра.
Перед нами стояло самое серое существо, которое я когда-либо видела в своей жизни.
Это была девушка невысокого роста, в светло-фиолетовом платье очень простого покроя.
У нее были русые волосы, сложенные в аккуратный пучок. Бледное личико с милыми, но ничем не примечательными чертами. Маленькие розовые губки были сложены в тонкую линию. И какие-то серые, блеклые глаза, обрамленные не очень длинными и не слишком пушистыми ресницами.
В целом, конечно, ничего. Но ничего особенного — это точно.
Интересно, создалось бы у меня иное первое впечатление, не знай я, кто это?
Но я знала.
Грэйс Арон.
Девушка, в которую по словам моей подруги горничной, был влюблен Александр Магс.
И, похоже, горничная не врала.
Александр стоял, словно язык проглотивши. Будто к нам на землю спустилась богиня, а не мадама в бледном платье.
— Добрый день, господин Магс, — произнесла Грэйс.
Голос ее был тихим. Мягким. Этакий бархатный шепот.
— Вы не представите мне свою спутницу?
Александр покраснел, (неужели он это умеет?!) и промямлил:
— Это дочь двоюродной сестры моей мамы — Розалинда. Она приехал помочь на аукционе.
— Очень приятно.
Грэйс подарила мне улыбку-бабочку: та слетела с ее маленьких розовых губок, на секунду мелькнула на лице, и исчезла где-то в бесконечности.
— Мне тоже очень приятно, — соврала я.
(Скажу честно: терпеть не могу тихих цап)
— Я за отцом, а потом сразу на аукцион, — сообщила нам Грэйс, будто это кому-то интересно, — Надеюсь вас там увидеть.
И она удалилась дальше по коридору.
— Интересно, тут еще чем-то можно занятья, кроме аукциона, или почему она лишь надеется нас там увидеть? — прокомментировала я.
Но Александр, которого из румянца уже бросило в холодный пот, лишь закрыл лицо руками, что-то тихо пробормотал про себя, а потом еще грубее схватил меня за локоть и потащил дальше:
— Прекратите паясничать, Розалинда, у нас еще масса дел!
Может, мне тоже притвориться серой молью, чтобы люди были со мной хотя бы вежливее?
Александр буквально втащил меня в комнату за камином. Там было очень темно, и пока мои глаза привыкали, я слушала. Что же можно слушать в абсолютно темной комнате? Только истинную тишину.
В комнате, где должен был проводится аукцион, не обитало и единого звука. Я не слышала хруста деревянных половиц, производимого другими участниками в их комнатах, не слышала шума дождя на улице, не слышала даже лошадей, которые должны были находиться под нами в конюшне.
К тому времени, когда мои глаза более менее привыкли к темноте, я была уверенна, что несколько секунд я провела в полной, почти космической изоляции.
— Александр?! — тихо, внутренне смеясь над собой за испуг, позвала я.
— Да? — так же тихо ответил он.
— Где мы?
Вопрос был глупым. Я знала, где мы. Территориально, мы были в комнате, где должен был проводиться аукцион, но разве может быть комнатой темный мешок, необычайных размеров, в который ты внезапно попал? Ведь даже привыкнув к темноте, я не видела абсолютно ничего, кроме своих рук и ног. Казалось, будто я парю во тьме и звенящей тишине. Это было очень не привычно. И да, мне было страшно. Поэтому, когда я почувствовала, как Александр взял меня за руку, я сжала его ладонь очень-очень сильно, боясь отпустить, и тем самым, затеряться одной в этом мрачном космосе.
— Раньше такого никогда не было, — пробормотал Александр, — Но в эту комнату не принято заходить до официального начала торгов. Я лишь хотел…
Договорить он не успел. Нам помешал свет. Яркий, режущий глаза, свет.
— Эй, Магс, ищешь где уединиться с новой птичкой? — раздался голос за нашими спинами.
Я повернулась. За нами, в одной единственной свечой в руке, стоял Сэлвер Освальд.
— Одна свеча? — пронеслось у меня в голове, — Столько света лишь от одной свечи?
Но тут я поняла, что темного мешка больше нет. Мы стояли в комнате, не имеющей ни одного окна. Стены были обиты деревом, и украшены искусной резьбой. Вокруг нас стояли деревянные стулья. Впереди — трибуна — место для лицитатора (ведущего аукциона). За ней — какие-то предметы, завешанные белыми простынями. Скорее всего — лоты первой части. Из остального убранства — лишь огромные часы на стене перед нами.
Вокруг было темно, но мои глаза все же смогли рассмотреть все эти предметы. И яркий свет, ослепивший меня, был точно не от свечи Сэлвера. Кстати, о Сэлвере. Минуту назад тот недвусмысленно назвал меня любовницей Александра. На это, господин Магс, конечно же возразил, вернее, поправил что я «Дочь двоюродной сестры его матери».
Сэлвер рассмеялся.
Магс пригрозил снять их с аукциона, за неуважительное отношение к его держателям.
Сэлвер снова рассмеялся.
В общем, ничего интересного. Они, наверное, еще долго могли пререкаться, если бы нас не прервал мягкий мужской голос.
— Господа, без пяти двенадцать, кончайте браниться.
Я посмотрела туда, откуда этот голос доносился, и увидела Генри. Тот уже сидел на одном из стульев для покупателей.
Александр гневно взглянул на Сэлвера, взял у того из рук свечу, и принялся зажигать свечи в огромных железных подсвечниках по периметру комнаты.
Я присела возле Генри.
— Ты здесь давно? — спросила его я. Вдруг он тоже почувствовал что-то странное?
— Не знаю, — ответил Генри, — Может час, а может минут пять. Я слеп, мое время течет по-иному.
Я положила свою руку поверх его: почему-то мне вдруг стало ужасно жалко юношу, всю жизнь проводящего в черном мешке.
— Розалинда? — внезапно тихо спросил Генри, — Вам тут не было как-то не по себе?
Я насторожилась.
— Были мгновения, — продолжил Генри, — Когда темно было даже мне…, -он сделал паузу, — Разве не странно?
В этот момент часы пробили двенадцать. Аукцион начался.
Глава 7
Часы пробили двенадцать. И я очень хотела бы сказать, что в этот момент началось нечто необычайное: будто все вокруг замерло, старинные часы остановили свои стрелки, свечи загорелись ярче, вся комната вдруг наполнилась людьми, и лицитатор, словно тень, появился прямо из своего постамента… Но все было не так.
