Роен длинно выдохнула, снова кулаки сжала – идти дальше не хотелось, робость одолела точно такая, как при спуске в крипту, даже больше. Но она всё-таки шагнула, стараясь быть тихой, незаметной.
Статуям, конечно, до неё никакого дела не было, они никак не отреагировали, что и понятно. Но у последней пары Ора остановилась, задрав голову, рассматривая лица Мудрых, а они не смотрели на девушку, только друг на друга: спокойно, даже довольно. А что им? Круг пройден и закончен, всё, что следовало, сделано, труды остались позади, дальше же только Закатное небо и отдых. А потом новый круг, где они снова будут вместе.
И вот как скульптору удалось передать такое? Но ведь удалось же.
Тут Ора осознала, что в лице Мудрого есть что-то до нелепого неправильное, не такое, как должно быть. Его щёки, изрезанные морщинами, всё равно были слишком гладкими, без шрамов. И он глядел на Мудрую чересчур уж прямо, не отворачиваясь, а Грай, даже привыкнув, станет от неё прятаться и в старости.
Роен обернулась к Матери с Отцом, к Юным, и кивнула. Всё так, всё верно. Экзорциста мальчиком никто бы не назвал, но свой Круг он ещё даже не начал и не начнёт, пока её рядом не будет. Если без неё, то так и проблуждает где-то рядом, по кромке до самого Заката. Дальше же Колесо покатится совсем без него. Но и с ней без него случится тоже, не будет ничего, а Ничего – это очень страшно.
Это он родился, чтобы спасти её или она появилась на свет, чтобы помочь вернутся ему? Впрочем, какая разница? Всё верно, всё так, как и должно быть. Нет никакой воли богов и предназначения тоже нет. Просто двое встретились и увидели друг друга. Нет, не так: Увидели – это вернее. А ведь можно не разглядеть. Можно разглядеть и пройти мимо и такое ещё страшнее, чем ничего. Потому что второго шанса не будет, Круг не пересечёт сам себя.
Ну да, они, считай, незнакомцы, между ними не протягивались нити, не взрывались солнца и не было того самого мига понимания, что без другого жизнь не мила. Они почти ничего не знают друг о друге. Она понятия не имеет, какой у него любимый цвет, что он предпочитает на обед и как злится, когда не может найти потерянное. Он не в курсе, что Ора никогда не просыпается в хорошем настроении, читая, обожает грызть орехи, и ненавидит каши.
Для того чтобы это узнать у них есть вся жизнь.
Она никогда не скажет: «Вот тогда я поняла, что люблю тебя». Он никогда не признается: «В этот миг я и влюбился в тебя». Зато у неё есть шанс на: «Без тебя было бы совсем пусто», а у него: «Без тебя я бы пропал».
Почему так получается? Интересно, знают ли сами Шестеро, отчего вот так, а не иначе?
Впрочем, это тоже совсем не важно. Они увидели друг друга, и теперь есть всего два пути: пройти мимо или попытаться остаться. Грай свой выбор сделал. А она?
Ора на цыпочках отошла подальше от статуй, снова обернулась и поклонилась, сама не понимая, зачем это делает. Просто так было тоже правильно.
***
На демона Роен наткнулась сразу же за поляной с Шестью, за ещё одной изгородью – и это не удивило, она почти ждала чего-то подобного. Потому, когда Ора едва не ткнулась носом куда-то под грудь рогатого, ни визжать, ни отпрыгивать девушка не стала, лишь шагнула назад, не боясь, а просто чтобы лучше его видеть: слишком уж большой, одним взглядом не враз обхватишь.
– Я тебя искал, – злобно рявкнул бугай.
Атьера кивнула, рассматривая демона. Потрепали его изрядно: на лбу темнела рана, залившая кровью всё лицо, один глаз совсем скрылся за вздувшейся подушкой скулой, отчего симпатичнее физиономия не стала ни на йоту. Левую руку он берёг, прижимая к груди, плечо странно дыбилось, натягивая кожу. Бок разодран, волосы склеились сосульками, но на ногах рогатый стоял твёрдо. К сожалению.
– Больше тебя защищать некому, – сообщил громила, набычившись. Видимо, молчание девушки ему не слишком понравилось. – Крысы. Слизняки.
Ора снова кивнула.
– Ты их убил? – спросила негромко.
Демон в ответ неловко пожал здоровым плечом. Такие мелочи его не слишком интересовали.
– Пойдём, Косуля, – приказал рогатый, явно даже не задумываясь о том, что у неё на этот счёт собственное мнение имеется. – Мне надо…
– Ты ведь не слышишь, что я тебе говорю, да? – уточнила Ора, получив в качестве ответа взгляд, просто-таки переполненный непониманием. – Я с тобой никуда не пойду.
– Что так? – Демон, заинтересовавшись, совсем по-собачьи голову к плечу наклонил, разве что язык не вывалил. – Или тут больше нравится? Прислуживать уроду, который своих на корм отдаёт?
– Я ему не служу.
– Значит, этим слюни подтирать станешь? – Рогатый лизнул порезы на своём предплечье, вышло у него снова совершенно по-звериному. Может, это из-за языка, противно длинного и неожиданно узкого. – Так они всё равно скоро сдохнут, если не уже.
И опять Роен кивнула, не споря.
– Я тебе теперь не к чему, – напомнила она.
– То есть? – Бугай выломил бровь, а потом глянул на её живот и тут же почти смущённо отвёл глаза. Надо же, стеснительный какой! – А, это… Всё назад вернуть можно. Родишь, сколько нужно.
– Как?
– Это ты не слышишь, что я говорю, – вполне миролюбиво рыкнул демон. – Тьемены дети Шестерых и Одного. Они мне не откажут.
– А мы чьи дети?
– А вы корм, добыча! – с места в карьер завёлся громила.
– Прости, я забыла, – покаялась Ора, смиренно потупившись. – Наверное, не слишком удобно уговаривать добычу, странно как-то. Мы вот не упрашиваем оленей на вертел залезть. И сложных комбинаций, чтобы им, понимаешь, глаза открыть, тоже не устраиваем.
– Могу и!.. – рявкнул окончательно взбешённый рогатый.
– Я в курсе, что ты можешь, – Роен даже решилась протянуть руку, положить ладонь ему на предплечье, похлопать успокаивающе. И невзначай проехаться когтями по глубоким царапинам. К её жёсткому разочарованию, демон даже не вздрогнул, видимо, собственные раны его тоже не слишком занимали. – И, честно говоря, не собираюсь спорить. Я сказала, что никуда с тобой не пойду.
– А я сказал!..
– Сейчас не пойду. Мне нужно выполнить долг до конца, – Ора, задрав рваный рукав куртки, продемонстрировала супружеский браслет. – Ты сам утверждаешь, он скоро отправится в Закатное Небо. Я обязана его проводить, иначе Шестеро могут покарать за нарушение обетов.
– Мы это уже обсуждали!
– Ну, не Шестеро, а верховный фламик.
– Этот жирный слизняк! – непередаваемым презрением хохотнул здоровяк.
– Его чары совсем не жирные. То есть не склизкие, – Роен поморщилась. Всё-таки соображать стоило бы получше. – В общем, даже руку терять я не собираюсь.
– Можно и!..
– Можно всё, – снова согласилась Ора. – И, между прочим, предложение твоё я уже приняла, помнишь?
