– Что мы тут имеем? – поинтересовался лекарь Румк, которого благодарные пациенты иначе как Клистиром не звали. – А видим мы тут типичные, просто-таки примитивнейшие кусаные раны, вовремя не обработанные, потому как: «Ща я на нею поссу – и всё пройдёт!» Не так ли, атьера?
Роен промычала нечто, при должной фантазии могло сойти и за одобрение и за пожелание отправляться к демонам.
– Так это, док, – начал было укушенный, снова попытавшись приподняться на локтях.
– Лежи, – отрезал Клистир, тычком по лбу отправляя недужного в исходное положение. – До тебя очередь ещё не дошла, парень. Видишь, я нежных дев обучаю. Деву, спрашиваю, видишь?
– Угу, – не слишком уверенно отозвался больной, диковато косясь на Ору.
– Красивая?
– Угу! – с гораздо большим энтузиазмом отозвался экзорцист.
– Ну вот и смотри. Вернёмся к нашим кусанным, своевременно не обработанным и успевшим затянуться ранам. Под которыми, как мы можем наблюдать, вовсю варится гной, жаждущий выбраться наружу, но не имеющий возможности это сделать. Вследствие чего сей достойный молодой эльд вполне может лишиться ноги.
– Эй, док, – заволновавшийся «молодой эльд» опять попытался подняться, и снова тычком был возвращён в лежачее положение.
– Так что мы наблюдаем? Все четыре признака воспалительного процесса, а именно: покраснение, жар, припухлость и боль.
– Да нет, док, не так уж и болит…
Клистир сжал безобразно раздувшееся бедро, моментально излечивая пациента от излишнего оптимизма. Под пальцами медика нога хрустнула, будто набитая шариками. Парень коротко взвыл и улёгся сам.
– А почему я так люблю целить именно ребят из братства? – Как ни в чём не бывало, продолжил «лекцию» лекарь. – Да потому что они, кретины, ко мне приходят, когда сломанные кости за заборы цепляться начинают, – рявкнул Клистир, низко наклонившись над резко побледневшим экзорцистом.
Ора кротко вздохнула. После трёх дней практики в госпитале идея учиться у этого очаровательного эльда уже не выглядела гениальной. Но воспоминание о том, чего стоило уговорить его взять Роен в «ученицы», пока удерживало от немедленного, позорного, но разумного бегства. В ход пошло всё: от деловых переговоров до слёзных уговоров; от обещаний до прямо шантажа; от откровенной лести и подлизываний до клятв завалить олденами. Но сработала лишь угроза сесть в коридоре и не двигаться с места, пока он за наставничество не возьмётся.
Правда, пришлось на самом деле до вечера посидеть, за что Лис, которому в тот день выпал черёд её охранять, готов был девушку убить и совсем не фигурально. Но, главное, что способ себя оправдал, Клистир сломался.
Первый день она выносила и мыла горшки, мела полы, щипала корпию, пока пальцы попросту не отказались сгибаться. Правда, от этого недуга быстро излечила стирка окровавленных бинтов. На второй день она обмывала пациентов, от чего хорошо было всем – и ей, и раненым, которых от побега удерживали раны. А теперь вот, пожалуйста, это.
– На! – Клистир сунул Оре под нос странно короткий, зато будто беременный нож. – Режьте, атьера.
– Я? – мяукнула Роен.
А парню, кажется, стало совсем худо. По крайней мере, со стола он полез решительно сопя и поминая чьих-то матерей. Но лекарь, габаритами не отличающийся, уползти ему не дал.
– Мне мясника из соседней лавки позвать? – ехидно поинтересовался медик, локтём придерживая сопротивляющегося экзорциста.
– Н-нет, – промямлила Ора.
– Нет! – быком взревел укушенный.
– Да что ж ты такой громкий-то, – посетовал Клистир. – Эй, козы не доенные, мне долго ждать? – Одна из «коз» – по мышиному шуровавших в углу – совершенно разбойничьего вида мужик, но со знаком Матери на тунике, подошёл, накрыв лицо пациента мокрой салфеткой. Парень дёрнулся ещё пару раз и затих. – Реж! – приказал лекарь.
– Как? – почти взвизгнула Роен, таращась на нож, видимо, по велению волшебства оказавшийся в её кулаке.
– Нежно, – посоветовал хирург. – Только стол мне не поцарапай. Он стоит, больше чем ты со всеми потрохами.
Ора сглотнула, потом ещё раз – не помогло. Во рту была такая сушь, будто она несколько суток не пила. Шагнула к столу, решительно подняв руку, которая, почему-то, даже не дрожала.
– Дай сюда, – буркнул Клистир, отбирая у нож. – Будут мне тут всякие пациентов калечить. Смотри и мотай на… уши. Дома на свином окороке потренируешься. Скальпель держишь так…
Руки-то у неё не дрожали, а вот ноги потяжелели, свинцом налились. Когда же под лезвием кожа на самом деле будто лопнула и оттуда ручьями хлынуло…
В общем, к тяжести присоединилась ещё и ватная вялость.
– Долго стоять будем? – рявкнул медик. – Турунду[1] готовь! Чего смотришь, на мне их нет! Вон там, в тазике. Да не руками. У, коза деревенская, чтоб тебе помереть атьерой!
По крайней мере, теперь у Роен не оставалось никаких сомнений, почему братья обращаются к Клистиру, только когда начинают цепляться сломанными костями за забор.
Не забыть бы по дороге домой окорок купить. И ножи. И стоит, наверное, в книжную лавку заскочить.
***
Аврора, столица Весенних земель, дождаться не могла Лутба. Праздник летнего солнцестояния в Гемме вообще любили, но тут его почитали особо, потому как считалось, будто именно в этот день восстание Грязных Домов было подавлено, самозванка с трона скинута, а в мире снова воцарились благолепие с покоем.
Окончание кровавой войны, которая трясла королевство без малого с десяток лет, дело, конечно, хорошее. Но всё-таки случилось это замечательное событие не вот тебе вчера, а почти три века назад, сейчас уж никто и не помнил, как у той самозванки имя-то было – Живодёрка и Живодёрка, всем сразу ясно, о ком речь идёт. Вроде бы праздновать особо нечего.
Так-то оно так, да только главы Чистых домов, тогда, триста лет назад, на радостях поклялись, что во веки веков, то есть ежегодно, в этот день, в честь, значит, столь замечательного события, будут кормить и поить жителей столицы, сколько в кого влезет.
Потомки, конечно, энтузиазма предков не разделяли, но налог на Лутбу никто отменять не собирался, хотя вопрос об этом поднимался и не раз, только пока безуспешно. Поэтому атьеры скрипели клыками и платили. А везунчики, которым Шестеро даровали милость родиться в Авроре или неподалёку, в этот день объедали и опивали кабаки, трактиры, харчевни и догонялись из бочек, выкаченных прямо на улицы. Здесь же, на перекрёстках, жарились целые бараньи, свиные и телячьи туши.
Понятно, что празднества такого размаха требовали серьёзной подготовки, потому все и сходили с ума. Магистрат в полном составе сбивался с ног, дабы снабдить столицу совершенно диким количеством дров, хлеба, мяса, вина и пива. Капитан городской стражи ломал голову, как обеспечить на гуляниях хотя бы видимость порядка, ведь основными зачинщиками беспорядков и были те самые стражники, умудрявшиеся напиться даже быстрее бродяг.
