Он посмотрел прямо в глаза Блэр.
— Думаешь, я буду сражаться, рисковать всем, чтобы потом отступиться от той, что мне дороже всего в этом мире, во всех мирах? Если понадобится, я готов умереть. Но если мне суждено остаться в живых, ты будешь моей. И все.
— И все?
— Я подумал, что если у тебя дома нет близких родственников, мы можем сыграть свадьбу здесь. А потом повторить в твоем Чикаго.
— Свадьбу? Я не говорила, что выйду за тебя. И вообще за кого-нибудь.
— Конечно, ты за меня выйдешь! — Ларкин похлопал ее по здоровому колену. — Ты любишь меня. А я люблю тебя. — Он не давал ей возразить. — Я хотел тебе сказать об этом еще в первую нашу ночь. Но мне кажется, мужчина не должен делать таких признаний, когда он в постели с женщиной. Откуда ей знать, говорит ли это его сердце или…
— О боже.
— Я хотел тебе сказать еще несколько раз, но все время убеждал себя, что еще не время. А потом вдруг понял, что едва не опоздал. Ты спрашивала, что я говорил тебе, когда ты проснулась. Сейчас объясню. Смотри на меня.
Он обхватил ладонями ее щеки.
— Я сказал, что ты мое дыхание, мой пульс, мое сердце, мой голос. Я сказал, что буду любить тебя и после того, как они умолкнут. Я буду любить тебя, и только тебя, вечно. Поэтому ты станешь моей женой, Блэр. А я пойду за тобой, буду сражаться рядом с тобой. Мы будем жить вместе, любить друг друга, мы станем семьей.
— Мне нужно… Мне нужно встать. — Она поднялась и нетвердой походкой направилась к фонтану. Ей не хватало воздуха. Она подошла к воде и наклонилась, чтобы прохладные капли освежили лицо.
— Никто еще так меня не любил. И я не знаю, не уверена, любил ли меня вообще кто-нибудь до тебя. Никто не предлагал мне того, что предлагаешь ты. — Блэр повернулась к нему. — И я не дура, чтобы отказываться от этого. Не дура. Мне казалось, что я уже один раз любила, но то чувство не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю к тебе. Я думала, что должна быть сильной и пережить расставание. И не знала, что в тебе хватит силы, чтобы пойти со мной. Хотя должна была знать.
Ларкин встал. Она вернулась к скамейке и протянула ему руку.
— Я стану твоей женой — где угодно. Это честь для меня.
Он поцеловал ее ладони, потом осторожно притянул к себе и коснулся губами ее губ.
— Обними покрепче, — шепнула она. — Я же охотник за вампирами. Не рассыплюсь.
Ларкин со смехом приподнял ее.
— Осторожнее с ней! С ума сошел?
Ларкин улыбался, глядя на приближающуюся Мойру.
— Немного. Мы помолвлены.
— О! — Мойра остановилась и прижала ладони к сердцу. — Как чудесно! Благослови вас бог. Я так рада.
Она поцеловала Блэр, потом Ларкина.
— Нужно отпраздновать это событие. Пойду скажу остальным. У Киана возникла идея… но это подождет.
— Какая идея? — спросила Блэр.
— Ну… как это он выразился? Утереть нос Лилит.
— Я — за. — Блэр похлопала Ларкина по руке. — Иди в дом. Я скоро. Только скажу пару слов Мойре.
— Хорошо. Только не стой слишком долго.
— И это он говорит после того, как подбрасывал тебя в воздух? Желаю тебе счастья, Блэр.
— Я хочу, чтобы ты знала: всю свою жизнь, каждый божий день я буду делать все, чтобы он был счастлив. Хочу, чтобы ты знала об этом.
— Я знаю, что ты подаришь ему счастье. — Мойра склонила голову набок. — Мы же с тобой друзья, да?
— Ты, Гленна, Хойт, Киан. Лучших друзей у меня никогда не было.
— И у меня тоже. Поэтому я буду с тобой откровенна. Расставание причинит мне боль, и когда Ларкин уйдет с тобой, я буду плакать, пока не иссякнут слезы. Но потом боль пройдет, рана затянется, и мне станет легко, я буду счастлива. Потому что буду знать: у него есть все, что ему нужно, что он желает, чего он заслуживает.
— Если существует способ возвращаться сюда, навещать вас, мы найдем его.
— Я буду надеяться на это. А теперь пойдем. Ларкин прав — тебе нельзя долго стоять.
— Кажется, я никогда в жизни так хорошо себя не чувствовала!
— Это любовь. Но для того, что задумал Киан, тебе понадобятся силы.
Действительно, они утрут вампирам нос, подумала Блэр. И нанесут сокрушительный удар. Превосходно.
— Ты действительно одобряешь? — спросила Гленна.
— Всем сердцем. Это так дерзко. — Блэр улыбнулась Киану. — Здорово придумано.
Он посмотрел на небо, задержал взгляд на проступающих звездах.
— Очень подходящая, ясная ночь. Хитрой стратегией это не назовешь, но…
— Ерунда. Деморализовать врага — вот лучшая стратегия. — Блэр повернула мечи, которые держала в руках. — Значит, вперед? — спросила она у Гленны.
— Вперед.
— Давай, красавчик. Превращайся в дракона.
— Секунду. Я кое-что для тебя приготовил и хочу это вручить в присутствии всех. Один из символов Гилла — дракон. Он также один из наших с тобой символов, твой и мой. И я хочу, чтобы ты надела вот это в честь нашей помолвки.
Он протянул Блэр сверкающее золотое кольцо в форме дракона.
— Я объяснил, что мне нужно, и Гленна нарисовала. А по рисунку золотых дел мастер сделал кольцо.
— Какое чудесное, — прошептала Блэр, когда Ларкин надел ей кольцо на палец.
— А теперь нужно скрепить помолвку. — Он обхватил ладонями ее лицо и нежно поцеловал. Потом улыбнулся и отступил назад. — А теперь давай утрем нос этой суке.
И превратился в дракона. Вскочив ему на спину, Блэр высоко подняла мечи.
— Они поднялись в небо, — рассказывал старик. — К луне, звездам и тьме, что окутывала их. Мечи сверкали над Гиллом, и все их видели. Охотница за вампирами огненными клинками писала в небе следующие слова:
«Будь благословен Гилл и все человечество. За нами будущее».
Старик взял бокал вина.
— Говорят, что королева вампиров стояла внизу, потрясала кулаками и сыпала проклятиями, а эти слова сияли в небе ярче солнца.
Он отхлебнул из бокала и успокаивающе поднял руку, когда дети окружили его, объявляя, что это еще не конец сказки.
— Рассказывать еще можно долго. Очень долго. Но не сегодня. Идите. Мне сказали, что на кухне для вас приготовлено имбирное печенье. Обожаю имбирное печенье.
Оставшись один, старик вновь пригубил вино. Он дремал, согретый пламенем камина, и мысленно переносился к финалу сказки.
К времени знания.
Глоссарий
Агра — гэльское ласковое обращение, означающее «любимая», «дорогая».
