«Видно, изрядный покровитель у дамочки», – сразу понял Максим.
И пока что решил: с боевыми действиями против Садовниковой погодить. Митьку она любит, вреда ему причинить не должна. А начнешь против нее воевать – самому прилететь может.
Зачем только ей понадобился малец? Хочет, что ли, опеку над ним получить? Но зачем для этого похищать, когда можно было просто сесть, поговорить, обсудить?
А уже на следующее утро к ему дому с визгом шин подлетели два автомобиля. Неслабая такая связка: первым шел представительский «Мерседес», на хвосте висел черный квадратненький джип. Из второго авто шустро выгрузились трое крепких бритоголовых. Цепко оглядели сонную деревенскую улочку, выстроились клином. И только после этого дверь «Мерседеса» распахнулась. Оттуда явился щегольской толстяк в легком летнем пальто и шелковом шейном платке. За ним, довольно угодливо, следовал некто тощий, худой и, судя по тому, как топорщилась куртка, с пистолетом под мышкой.
Максим (не чуравшийся детективной классики) нервно подумал: «Прямо Ниро Вульф с Арчи Гудвином».
Явление высоких гостей в деревне имело резонанс – все соседские бабуси высыпали на улицу. Максим постарался растворить калитку с видом, будто к нему «Мерседесы» каждый день жалуют. Хмуро спросил:
– Чем могу?
Худощавый в куртке ответом не удостоил. Без пиетета подвинул, потопал в дом. Благоухающий французским парфюмом толстяк довольно зловеще анонсировал:
– Серьезная беседа предстоит.
И едва расселились (обувь снять даже не подумали) – сразу взялись прессовать.
– Бубнова Василиса Егоровна – ваш лечащий врач? – вкрадчиво спросил пузатый.
– Ну да, – растерялся Максим, – участковая.
– Василиса Егоровна утверждает, что вы состояли у нее на контроле по поводу мерцательной аритмии и она назначала вам вардарин
[19].
– Было такое. И что?
– Вы действительно принимали это лекарство?
– Ну, да. Пил. Где-то полгода. Потом бросил. А что?
– Но таблетки дома остались?
– Понятия не имею. Я в аптечку давно не лазил. Чего вы прицепились-то к этому?
– Вардарин присутствовал у вашей супруги в крови, когда она в больницу поступила.
Он сделал драматическую паузу, уставился прямо в глаза.
Максим не выдержал первым. Пробормотал:
– Но не говорили мне ни про какой вардарин! Я спрашивал про анализы. Сказали, у нее все нормально.
– С клиникой и биохимией да, – кивнул толстяк. – А коагулограмма затерялась. Нашли только сейчас. У пациентки очень высокая концентрация вардарина в крови. Как минимум трехкратное превышение стандартной дозы.
– Ну а я здесь при чем?
– Да при том, что по своей воле Женя бы пить его не стала. Показаний к приему у нее не было. А вот противопоказания как раз имелись. Из-за своей спины больной она принимала диклофенак. С ним вардарин не сочетается, и Женя прекрасно об этом знала.
Он психанул:
– Что вы мне шьете?
– Только то, что даже малая доза этого лекарства способна спровоцировать инсульт. А в сочетании с диклофенаком риск возрастает еще больше. И этот рецептурный препарат у вас дома имелся.
– Вы меня в убийстве обвиняете?
– Мы серьезно рассматриваем эту вероятность, – оскалился псевдо-Гудвин.
– И в чем, вы считаете, моя выгода? – нахмурился Максим.
– Дом, машина, деньги на счетах и свобода. Не великий, но для вас, несомненно, существенный капитал, – иронически молвил толстяк.
– Полный бред и никаких доказательств.
– Вы, верно, надеялись, что инсульт ее сразу убьет, – изобразил сочувствие жирный. – Но не вышло, Женя хотя и была в тяжелом состоянии, за жизнь цеплялась. А вы продолжали ее убивать. Вся больница осуждала, когда вы то к лечащему, то к главному ходили. Требовали, чтобы ее отключили от системы жизнеобеспечения. Хотя обычно родственники, наоборот, по всем инстанциям умоляют, чтобы их родные максимально долго прожили.
– Да смысл-то какой растением жить!
– Когда кома, трудно предугадать, что дальше. Но обычно об отключении аппаратов начинают говорить, самое раннее, через шесть недель. А вы и того не выждали.
Взгляды гостей жгли, буравили. Очень Максиму под ними было неуютно. Но сдаваться он не собирался. Спросил с вызовом:
– Кто вы вообще такие? Удостоверения покажите. Ордер.
– Будет тебе и ордер, – пообещал худощавый.
– Или чистосердечное лучше напишем? – любезно предложил толстый.
– Не в чем мне признаваться. Что вардарин я ей давал, не докажете. А насчет того, чтобы аппараты отключить – моя жизненная позиция. И Женькина воля. Она всегда говорила, что инвалидом, обузой жить – хуже некуда.
Гости переглянулись. Худощавый убежденно сказал:
– Полиция его расколет на раз.
Толстый задумчиво кивнул:
– Да… Татьяна права была.
– Она здесь при чем? – взвизгнул Максим.
Толстяк улыбнулся:
– Тебя скоро возьмут, парень. Хочешь, чтобы это на глазах сына случилось?
– Я ни в чем не виноват!
– Сейчас мода новая появилась: вардарином собак травить. Поэтому без рецепта его продавать перестали. А у тебя это лекарство дома имеется. И оно же причиной Жениной смерти стало. Неужели не видишь связь?
– Это просто совпадение! Случайность!
Худощавый хрюкнул:
– Вот в полиции и будешь объясняться.
Но Максим смотрел не на него – решение, ясно дело, Ниро Вульф будет принимать.
– Вы не полиция. И закрывать меня вам смысла никакого нет. Что надо – на самом деле?
– Вот это деловой разговор, – одобрил недоделанный Гудвин.
А Вульф благостным тоном молвил:
– Таня считает, что Митя твой совсем заскучал в деревне. Она хочет с ним еще раз на море съездить. Так что можем пойти с тобой на сделку. Обоюдовыгодную. Ты бумагу подписываешь, что не против поездки. Пара недель. В России. Ну, а мы – в знак благодарности за твою любезность – пока что промолчим про вардарин. Женю все равно не вернешь. А полицейские – пусть своим умом доходят.
– Слушайте, не надо мне петь про море! В чем ваша конечная цель? Хотите у меня ребенка отобрать?
– Зачем Тане твой ребенок? Так, блажь. Наиграется – и чем-нибудь другим увлечется, – пожал плечами толстяк.
– А тебе разве плохо, пока она занята сыном? – подхватил худой. – Заботится о нем исправно, кормит, балует, развлекает. Платить ни за что не надо, в доме пару недель будет тихо. – Подмигнул: – Вардарин спокойно выкинешь. В поликлинику сходишь, медицинскую карту попробуешь выкрасть.
