Система маячков сработала безукоризненно – сидя в холодном лесу тридцатитысячного года до нашей эры, я даже не успел заскучать по тем временам, когда вчера я спал в уютном мешке кроманьонцев, наслаждаясь теплом пещеры. Механизм перемещения во времени, как всегда, оказался мгновенным. И из человека, который ласково обнимает себя, пытаясь согреться, я превратился в человека, который ласково обнимает себя на сорокаградусной жаре, сидя на раскаленном камне. Вскрикнув от нестерпимой боли пониже спины, я подумал, что это, наверное, самая горячая вещь во вселенной. То же самое я как-то сказал одной девушке на выпускном. С ней не срослось, как, впрочем, и с этим камушком. Правда, с ним мы расстались быстрее и без последующих поеданий мороженого в промышленных количествах.
Расстаться пришлось и с верхней одеждой. После вечеринки с неандертальцами я и так приболел, потея, как холостяк, увидевший на сайте объявление, что в радиусе от него 200 девушек жаждут встречи. На такой жаре думалось только о том, что одежда – стереотип, навязанный нам корпорациями по продаже стиральных машин. Разобравшись с бытовыми проблемами и вдохнув горячий, как тысяча солнц, воздух своими работающими на 70 % легкими, я приступил к работе. Открыв фронтальную камеру компьютера, я узнал то, о чем и так догадался.
Я в Древнем Египте, на дворе примерно 2570 год до нашей эры, а географически моя обожженная задница находится неподалеку от Гизы. Что уже вызывало определенные догадки. Уж не пропустил ли я в воспоминаниях о горячей подружке строительство первого и величайшего чуда света, которое существует и в современности?
Конечно же, пропустил! Есть даже исследование, согласно которому современный человек, погруженный в смартфон, способен пропустить динозавра, ревущего ему в ухо. С динозаврами, к счастью, я пока не встречался, а вот с Великими пирамидами познакомился. Причем во всей их оригинальной красе. Даже предоригинальной, ведь в километре передо мной, в небольшой низине, вовсю кипела их постройка. Учитывая даты и географию, вывод очевиден – я лицезрел огромный комплекс пирамиды Хеопса со всеми храмами-спутниками. Проще всего описать увиденное аналогией. Представьте город с населением в сто тысяч жителей, а потом возьмите и сожмите все постройки в здание двести метров в длину и сто пятьдесят метров в высоту. Только предварительно уберите людей, а то кишки и внутренности немного посрамят величие.
Это не шутка – на сооружение пирамиды Хеопса ушло больше двух миллионов метровых каменных блоков. По современным расчетам, этого действительно достаточно, чтобы построить город на сто тысяч человек. Огромный треугольник я и лицезрел, находясь на небольшом холме. А заодно и орды муравьев-людей, снующих туда-сюда. Вокруг почти завершенных пирамид, на пару километров вокруг, жизнь била ключом. Поселения, сваленные груды камней и даже небольшой порт на протекающем неподалеку Ниле. По ощущениям народу во всех этих деревнях и на стройке тысяч двадцать, что сходится с расчетами современных ученых, но не с Геродотом. Греческий историк писал, что одновременно пирамиды строили сто тысяч человек. Но логика, да и математика против этого подсчета. Пирамиды, даже с прилегающими к ним лагерями и стройками, не резиновые, и такая орава там физически не могла разместиться.
Для меня даже десять – двадцать тысяч человек – отличные новости. Это вам не компьютеры у неандертальцев выторговывать. Больше народу – больше шансов затеряться да своровать искомый девайс. Я уже представил, как в стиле японских ниндзя с покровом ночи проникаю в пирамиду, уворачиваюсь от смертоносных ловушек, вырубаю отравленными дротиками стражу и на руках выношу аппарат под восторженные взгляды египетских женщин и уважительные кивки мужчин. К сожалению, реальность работы мусорщика-путешественника во времени оказалась прозаичней. Моей целью оказался полицейский сигнальный дрон с устройством запуска. Грубо говоря, палка-ракетница с небольшим дроном, который, взлетая в небо, служил в качестве громкоговорителя и диско-шара, создающего атмосферу безудержной вечеринки. Судя по показателям, находился он не в пирамиде, а в километре сбоку, в небольшом городке на берегу Нила. Стараясь не думать, что ракетница – стильный металлический посох, который мог прибрать кто-то очень богатый и обладающий отличной охраной, я пустился в недолгую дорогу. Учитывая по-прежнему ноющую ногу, не могло не радовать, что путь был недолгим. Ведь трость кроманьонца, хоть я и крепил на нее маячки, со мной в будущее не переместили. Жлобы.
Жаркое солнышко и прекрасные виды пирамид располагали к хорошему настроению. И держа курс на деревню, я думал о трех вещах. О том, что, прежде всего стоит навестить местного доктора, прикинувшись поранившимся строителем. Потом о том, что произношение древнеегипетского современные ученые понять не могут, и я снова буду прикидываться глухим. Наконец, я думал о пшенице. Ведь она – двигатель всего живого, и Древнего Египта в частности. Помните, как я рассказывал о зарождении жизни в Восточной Африке? Когда-то она была буйными тропиками, но пару миллионов лет назад начался процесс, через который наши кошельки проходят через неделю после зарплаты. Африка опустела и начала превращаться в пустыню. Наши обезьяноподобные предки, превращаясь в более продвинутые особи, оттуда ушли. Но затем вернулись. Ведь Египет – прекрасный перевалочный пункт между Европой и Азией. Часть древних Альф, с которыми я знаком, решила, что бурная молодость позади и пора бы уже осесть. Тем более что ипотеку еще не придумали и для жилплощади требовались лишь желание и ресурсы.
С желанием проблем ни было, а вот с ресурсами очень даже были. Как бы не мечтали современные политики научить людей есть песок и не требовать многого, перекати-поля и прочие пустынные египетские достопримечательности к столу не подходят. Почесывая затылок, древние люди пришли к простому и логичному решению – поселиться в долинах реки Нил. Так и зародилась цивилизация Древнего Египта, жители которого, к слову, называли страну Даром Нила. Немудрено, ведь все их существование было связано с этой великой рекой. Когда-то давно долина Нила была частью Средиземного моря. Бухта высохла, но ее периодически затапливал Нил, выходя из берегов. И эти потопы спасали египтянам жизни не хуже, чем коты спасают наши нервные системы.
Ведь возвращаясь в русло, Нил оставлял на затопленных территориях плодородную почву, удобренную илом, и воду, которая в условиях пустыни такая же редкость, как человек, который при встрече не задает вопрос «как дела?». Так древние египтяне и жили, выбегая и засеивая долину Нила пшеном, пока все не засохло. И ели это пшено, наблюдая, как палящее солнце все выжигает. А потом – новый потоп и повторение ситуации по кругу.
Само собой, возникает закономерный вопрос: как собрать больше пшена, чтобы не потерять обратную связь с желудком и не умереть с голоду, пока Нил снова не выйдет из берегов? Приходилось сбиваться в кучки и работать над посевами вместе. В итоге шесть-семь тысяч лет назад по течению Нила образовалось около сорока мини-государств. Они, как и полагается любому уважающему себя государству, мерялись дубинами, спорили, где трава зеленее, а население загнивает меньше. И конечно же, работали над водохранилищами и плотинами, от технического совершенства которых иногда довольно кряхтят даже современные инженеры.
