— Детектив третьего класса в маленьком участке — кто обратит на нее внимание? — размышляла Ева. — Живет одна, никто не спрашивает, где она, чем занимается. Использует — я проверяла! — каждый положенный день отпуска и бюллетеня нетрудоспособности.
— В отличие от кое-кого из наших знакомых, — поведал Рорк Галахаду, скармливая ему кусочек мягкого сыра.
— Постоянно использует скользящий график, — упрямо продолжала Ева, не отзываясь на подначку. — Не так интенсивно, чтобы заставить кого-то насторожиться, но все-таки заметно. Времени достаточно, если все суммировать, чтобы выполнять некие особые задания. Мне надо знать, где она была те два года между окончанием колледжа и поступлением на работу. Мне надо знать, пересекалась ли она с Сэнди, пока полгода жила в Европе. Где она проводит свободное время здесь, в Нью-Йорке. Мне нужен только один контакт, одно пересечение во времени и пространстве. И тогда Рио добудет мне ордер.
— Я так понял, что сегодня вечером мы работаем.
Ева сунула в рот виноградину и поставила поднос на комод.
— Еще не вечер. — Она вернулась к кровати, легла и прижалась к своему мужчине. — И мне же еще предстоит подлизываться. Мы же с этим еще не покончили?
— Вот уж это точно. — Мгновенным движением он перевернул ее, и она оказалась под ним. Он наклонил голову и прикусил зубами ее нижнюю губу. Потянул. — Тебе еще пресмыкаться и подлизываться. Это займет какое-то время.
— А какой у меня выбор? Дала слово — приходится держать.
Сон, секс и немного еды — вот тройная формула энергетического коктейля. И раз уж она собиралась использовать эту энергию для работы, одеться надо поудобнее. Нарядившись в старые джинсы и еще более древнюю футболку с логотипом Полицейской академии, Ева принесла кофе из кухни при своем кабинете. И увидела, как Рорк изучает ее доску.
— Потому что она женщина?
Ева передала ему одну из кружек.
— Знаю, звучит сомнительно. Думаю, мне тебя не хватало. Это мог быть любой из них, но она подходит идеально. Да, все это только предположения и интуиция. В том-то и проблема. Мне нужно нечто большее, какой-то ухаб на дороге, иначе не получить ордер. А ордер, возможно, — единственный способ найти ухабы.
— Если ухабы там есть, мы их найдем на незарегистрированном.
— Нет, я так не могу. Раньше — это было ради Морриса. — Ева покачала головой, чувствуя, что и на этот раз логика сомнительная. — Я преследую другого копа. Я должна делать это честно. Каждый мой шаг должен быть сделан по уставу и задокументирован. Это необходимо для следствия. И для меня. Где-то она совершила ошибку, когда-то она что-то не предусмотрела. Кое о чем я уже знаю. Она напрасно послала мне оружие и жетон Колтрейн. Она провалила покушение на меня.
— Предположим, это не Грейди. Вот этот. — Рорк щелкнул пальцем по фото Клифтона. — Мне знаком этот типаж. От таких только и жди неприятностей.
— Да, и я не удивлюсь, если в какой-то момент узнаю, что его попросили сдать оружие и жетон. И если бы Колтрейн была избита и изнасилована, он был бы у меня первым в списке. А ведь это, пожалуй, тоже ошибка, — вдруг сообразила Ева. — Грейди все сделала слишком чисто. Оба убийства оказались слишком стерильными, практически бесконтактными. Это гордость в ней говорит. Она гордится своей работой. Она хорошо работает, лейтенант ее хвалит. Она и тайные свои миссии выполняет хорошо. Рикер тоже ею доволен. Успевает и тут и там.
— «Не подведи меня, дружок», — процитировал Рорк. — Да, это похоже на обращение к женщине. Здесь чувствуется предупреждение. Ставит ее в подчиненное положение и намекает на близкие отношения.
— Ты кого-нибудь из своих подчиненных когда-нибудь называешь «дружком»?
— Боже милостивый, надеюсь, что нет. Здесь есть двусмысленность. Вроде бы ласковое слово, но в нем скрыта легкая угроза. Я со своими подчиненными предпочитаю разбираться открыто, без намеков, лицом к лицу.
— Вот и я о том же. Рикер не может разбираться лицом к лицу, он пребывает в камере за пределами нашего шарика. Да, вся эта фраза — угроза и предупреждение. Вполне в духе его отношений с женщинами. Так когда и где она привлекла его внимание? Начну-ка я, пожалуй, с шести месяцев в Европе. Колледж по обмену. Может, найду пересечение с Сэнди, возьму это за точку отсчета. Вперед и назад.
Ева села за стол, собираясь приняться за поиск. А Рорк так и остался стоять, не сводя глаз с доски.
Привлекательная женщина, думал он. Подтянутая, спортивная, мужественное лицо, но очень женственный рот, мягкая линия подбородка. По типу, безусловно, подходит Рикеру, насколько он помнил. И все же, если их отношения завязались так давно, как Ева думает, ей было лет восемнадцать. Не больше двадцати. Рикер, конечно, любил молоденьких, но могла ли его заинтересовать девушка такого возраста?
Нет, насколько помнилось Рорку.
Нет, эта часть не вписывается. Он ведь хорошо знал Рикера, когда сам был молод. Женщины были для Рикера товаром, он ими пользовался и с легкостью отбрасывал. Платил, отбрасывал, избавлялся. Или, как было с матерью Алекса, устранял.
— Проверь ее мать.
— Что?
— Ее мать, — повторил Рорк. — Проверь ее мать, ее родителей. Ну сделай мне одолжение, — попросил он, когда Ева нахмурилась.
Ева вызвала поиск, и на экране возникли данные Лизы Грейди.
— Привлекательная женщина, — заметил Рорк. — Работает неполный день в картинной галерее. Это теперь, когда и она, и ее муж на пенсии. Пригород во Флориде. Приличные доходы.
— Уголовного досье нет. Я уже всех ее родственников проверила в самом начале. Отец тоже чист, — добавила Ева. — У него была аудиторская фирма. Маленькая, всего двое служащих. Все чисто. Теперь он играет в гольф, работает внештатно.
— Гм. Должно быть, они многим пожертвовали, чтобы дать дочери такое хорошее образование. Где они были, когда она пошла в колледж?
Ева заказала эти данные.
— Блумфилд, Нью-Джерси.
— Да нет, меня интересует место работы. Она продавщица, он работает по бухгалтерской части. А ну-ка вернись к ней. Где она была, скажем, за девять месяцев до рождения дочери?
— Чикаго, — объявила Ева. — Была аспиранткой-заочницей — история искусств — и работала помощником менеджера в частной картинной галерее. Переехала в Нью-Джерси к родителям на время беременности. Получала выплаты по беременности, потом — все, что положено кормящей матери.
— И вышла замуж только — когда же это? — на четвертом месяце.
— Можно подумать, так не бывает! Это… Погоди.
— Проверь галерею, Ева. Где она работала, когда забеременела.
Ева начала было поиск, но покачала головой.
— Той галереи больше нет. Уже шесть лет, как ее нет. Там теперь антикварный магазин… Погоди… Какая же я идиотка! Вот оно, совпадение по всем точкам! Не протеже — то есть не совсем. Не служащая — в смысле не только. Не любовница. Его дочь.
