— Кое для кого убийство — это бизнес, — заметила Ева.
— Верно. — Мира кивнула в знак согласия. — И этот бизнес может существовать отдельно от искренности. Копы очень часто отделяют свои эмоции от работы. Коп с его стажем потенциально мог совершить убийство, для него это работа, задание, которое надо выполнить, и в то же время искренне скорбеть о потере коллеги и друга. В нем есть зрелость, необходимая, чтобы контролировать себя во время убийства, и есть опыт. Но личностные элементы убийств не вполне совпадают с его портретом — опять-таки, по моему мнению. Унижение обеих жертв. Это не в его духе.
— А может, в этом и состоял приказ, — предположила Луиза. — Может, это была часть задания.
— Очень правдоподобно, — признала Мира.
— Он не назвал бы ее шлюхой. В письме ко мне. — Ева пристально изучала лицо О'Брайана. — Для таких, как он, это слишком грубо. Он сказал бы «сука», но не «шлюха». И к тому же, мне кажется, он не облажался бы, если бы следил за мной. Он слишком опытен. Делонг мог облажаться, а О'Брайан нет. В данный момент он у меня последний в списке подозреваемых.
Она вывела на экран следующее лицо.
— Клифтон, Дэк, детектив. Вот он точно назвал бы ее шлюхой. И он облажался бы в слежке. Наглый, много о себе понимает, а на деле совсем не так хорош, как ему кажется. Самый молодой из мужчин в бригаде, мнит себя неотразимым сердцеедом, приударял за Колтрейн. Она его отшила.
— Парни это ненавидят. — Надин взяла еще один гренок. — Конечно, убийство это уж чересчур, но они это ненавидят.
— В убийствах есть эмоциональные элементы, — сказала Мира. — Потребность убивать с близкого расстояния, получаемое при этом удовольствие. Отсрочка в убийстве Колтрейн, чтобы она поняла и прочувствовала, за что ее убивают. Опять-таки унижение. Но от такого, как он, я ждала бы признаков сексуального насилия. Если не прямо изнасилования, то по крайней мере побоев, приставаний. Чтобы продемонстрировать его власть над ней.
— А может, он это сделал, не оставив следов на теле. — Луиза обдумала услышанное. — Может, он ее просто трогал или обзывал. Но ты не думаешь, что это он, — догадалась она, взглянув на Еву. — Почему?
— Мне бы очень хотелось, чтобы это был он. Он засранец. Но он — горячая голова с вот таким списком нарушений, включая избыточное и неоправданное применение силы, неповиновение начальству и так далее. Рикер предпочитает выбирать тех, кто повыдержаннее, поумнее. С другой стороны, может быть, Клифтон — это все, что Рикеру удалось раздобыть в данном случае. Может, не из чего было выбирать. Я с него подозрений не снимаю, но он не в верхней строчке списка.
Она перешла к следующему снимку.
— Ньюмен, Джош, детектив. Не напрягается, не высовывается. Но дело свое делает.
— Он тоже у тебя не в верхней строчке списка. — Мэвис остановилась у доски с тарелкой в руке. — Это женщина. — Она откусила еще кусочек и повернулась к Еве. — Наверняка это женщина. Она больше всех подходит.
— Почему? — заинтересовалась Надин.
— Господи, ну это же просто. Колтрейн могла уважать лейтенанта и старшего в группе. Она могла даже ладить с засранцем, хотя и бортанула его. Потому что у нее же есть Моррис, да и вкус у нее хороший. Может, она прекрасно ладила и с этим последним парнем. Но вот эта? Единственная, кроме нее, женщина в бригаде, так? У них совсем другие отношения. Женщины говорят друг другу гадости и разговаривают о том, чего не обсуждают с мужчинами… Ой, извините! — Мэвис вдруг смутилась и повернулась к Мире. — Я влезла на ваш газон.
— Нет, нет, продолжайте, это очень интересно. Вы что же считаете, Клео Грейди убила Колтрейн, потому что обе они — женщины?
— Я просто подумала, что она могла подобраться ближе к Колтрейн, чем все остальные, разузнать, что Колтрейн делает после работы, ну, вы понимаете, во время отдыха. Колтрейн никогда бы не сказала засранцу-коллеге, что у нее месячные и ей хочется принять теплую ванну, а коллеге-старику — что ей, к примеру, приспичило прыгнуть на Морриса и ждать она не может. Типа того. А эта Грейди небось все знала.
— И она бы лучше других знала, что Колтрейн делает дома в этот вечер, — подхватила Надин и задумчиво вытянула губы трубочкой. — Отличная работа, Мэвис.
Мэвис улыбнулась и пожала плечами.
— Ну ладно, — обратилась она к Еве, — я права или я не права?
— Ты выиграла Приз Умной Девочки.
— Класс!
— Грейди — твоя главная подозреваемая? Могла бы мне сказать, — обиделась Пибоди.
— Я ее повысила до главной только этим утром. Она хладнокровна, но под этим хладнокровием кипят страсти. Да, и кольцо! Допустим, ты его берешь, потому что хочешь представить дело как ограбление. Но ты не отсылаешь его назад вместе с жетоном и оружием. Ты оставляешь его себе. Мужчина мог оставить себе кольцо как трофей. Но ей нравятся драгоценности — неброские элегантные драгоценности. Так что это улика. Колтрейн могла рассказать всей бригаде, что намерена провести вечер дома одна, но, с учетом ее персональных особенностей, скорее всего, она поговорила об этом с Грейди. Плюс они с Грейди вместе работали над делом. Возможностей больше. Грейди могла позвонить ей, сказать, что появился шанс закрыть дело. К тому же Рикер любит использовать женщин, причинять им боль, избавляться от них. А уж столкнуть лбами двух женщин? Для него это вишенка на торте.
— Сэнди. — Пибоди отставила свою тарелку, поднялась и подошла к доске. — Женщине проще подобраться к нему. Сыграть на его тщеславии, и — как он считает — чего ему волноваться? Чисто физически женщина не представляет для него угрозы.
— Однако это «чисто физически» играет существенную роль, разве нет? — Надин указала на фотографию Грейди. — Разве убийца не снес Колтрейн в подвал? Или ты думаешь, что Сэнди был там и тяжелую работу взял на себя?
— Возможно. Но она и сама могла это сделать.
— Я снесла Даллас вниз, — гордо улыбнулась Пибоди. — Чтобы воссоздать картину.
— Если предположить, что это и есть ваш убийца, — заговорила Мира, — она бы не хотела, чтобы он присутствовал. Ни он, ни кто-либо другой. С учетом вашей теории, это должна была быть дуэль, поединок. Женщина против женщины. Может, она и выполняла приказ, но для нее это было личное дело.
— Вам нужно нечто большее, чем теория. Извините. — Рио развела руками. — У вас нет мотива, нет свидетелей, нет ничего, что связало бы подозреваемую с местом — в первый или во второй раз. Если только Рауш не работал с ней напрямую, если только он не даст нам точных данных или если Рикеру вдруг моча в голову не стукнет и он не решит сдать ее просто смеха ради, нет ни одной вещественной улики и даже косвенных нет.
— Вот дерьмо! — Мэвис плюхнулась на стол Евы. — Потому что я нутром чую, что убила эта сука.
— Обычно для осуждения требуется больше, чем чье-то нутро, — напомнила Рио. — Первым делом Каллендар должна прорезаться с доказательствами. Потом, на основании того, что у нее есть, Рауш должен расколоться. Допустим, в принципе теория мне нравится, но с того места, где я сижу, у тебя на нее ничего нет. Не больше, чем на любого другого. То есть ничего.
