– В которые ты тоже вломился?
– Которые я исследовал, – поправил ее Рорк с мягким упреком. – В аптеке при клинике она приобрела в долг по рецепту упаковку домашних шприцев и лотроминафин – продающийся в жидкой форме барбитурат, надежное снотворное, также используется для лечения нервных расстройств.
– Большая, жирная, красная «птичка». Надо собрать все эти данные по законным каналам, все систематизировать. А потом я ее этим оглоушу.
– Ты куда?
– Никогда не поздно позвонить помощнику прокурора, – отозвалась Ева, возвращаясь к своему столу. – Я собираюсь позвонить Рио, сплясать чечетку и сдвинуть с места бумажную работу по выдаче ордеров. Надо официально заполучить данные, которые ты сейчас выловил.
– И вот, когда мы все так аккуратно упаковали, бантиком завязали и преподнесли ей, – пожаловался Рорк коту, – она ушла и даже спасибо не сказала. Что взять с копа?
Он услышал, как Ева у себя в кабинете излагает суть дела, спорит со сладкогласой, но несгибаемой прокуроршей Шер Рио. Сам Рорк занялся изучением финансовых документов Сьюзен Кастер за последние несколько недель.
– Найди себе другое место, – сказал Рорк Галахаду, подхватил обмякшего пушистого кота и осторожно опустил на пол.
Когда Рорк вошел в кабинет Евы, она сидела за столом и печатала заметки.
– Ордера будут. Поныла, конечно, но она их получит.
– Вероятно, она ныла, потому что ты позвонила ей уже около полуночи.
– Не без этого. Их можно совместить вот так. – Ева подняла руки с растопыренными пальцами и сцепила их вместе. – Как шестеренки. Просто надо все увидеть в перспективе. Это почти идеальный – как бы это сказать? – механизм, если уж говорить о шестернях. Чистый и эффективный. Вся проблема в операторах. Ава совершила кардинальную ошибку: она выбрала не того оператора.
Рорк осторожно присел на край ее стола.
– Почему ты считаешь, что данный оператор выбран ошибочно?
– Посмотри на нее. – Ева указала на экран. – Изучи ее анкетные данные, взгляни на ее лицо. Попробуй взглянуть глазами Авы. Ава видит слабую женщину. Этой женщиной легко манипулировать, ее легко подчинить себе. Она же цепляется за своего никчемного мужа, хотя он ее поколачивает, изменяет ей направо и налево. Ава видит заурядную женщину. Никто на нее дважды не взглянет. И притом женщину, которая ей обязана.
– А что видишь ты?
– Да все то же, что и Ава. Но я также вижу женщину, которой хочется лучшей жизни для своих детей, дать им что-то, что доставит удовольствие. Женщину, которая, по отзывам соседей, записанным Бакстером и Трухартом, содержала себя и детей в чистоте, не давала им попадать в неприятности. До сих пор она никогда не нарушала закон. Если вынуждаешь такого человека пересечь черту, если заманиваешь или толкаешь его на другую сторону, рано или поздно он оглядывается назад и начинает сожалеть о содеянном. Я постараюсь, чтобы Сьюзен Кастер начала сожалеть прямо сейчас.
– Можешь к этому приступить ровно через восемь часов.
– Почему?
Рорк выразительно постучал по циферблату своих наручных часов.
– А, вот ты о чем.
– Сегодня ты уже ничего сделать не сможешь.
– Да, действительно. – Ева сохранила файл, скопировала его и выключила компьютер. – И вообще, лучше пусть пока поварится в собственном соку.
Рорк взял ее за руку и потянул за собой, но Ева все-таки оглянулась и опять устремила взгляд на доску.
– Тебя должен заинтересовать тот факт, что Сьюзен Кастер в финансовом отношении выиграла от смерти мужа, – заметил Рорк.
– Небольшая страховка, приличная пенсия.
– Нет, не только. Я проанализировал их общие финансы за последний год. Нед Кастер истратил примерно сорок шесть процентов их общих доходов на свои личные нужды и цели. Остальные пятьдесят четыре процента ушли на плату за дом, еду, медицинские расходы, одежду, транспорт, учебные материалы для детей и так далее. А после его смерти она получила за него страховку, а также – как овдовевшая домохозяйка с двумя детьми на иждивении – пенсию с места его работы. Это почти та же сумма, что он зарабатывал при жизни. Всего на восемь процентов меньше.
– Плюс на сорок шесть процентов меньше расходов. Значит, она фактически… Черт возьми, – рассердилась Ева, – почему я должна заниматься подсчетами в полночь?
– …увеличила свои доходы на тридцать восемь процентов за год, – закончил за нее Рорк.
– Что ж, солидно. Это, конечно, не сказочное состояние, на которое нацелилась Ава, но это очень даже прилично. Это пропорционально, если хорошенько подумать. Есть, на какие кнопки нажимать, когда мы поместим Сьюзен Кастер в комнату для допросов. Спасибо. – Раздеваясь, Ева обдумала еще одну возможность. – Некоторые семинары, организованные Эндерсом, были посвящены экономическим вопросам – составлению бюджетов, финансовому планированию, инвестициям. На что спорим: Ава побеседовала со Сьюзен о ее финансовой ситуации, о том, как ее можно улучшить?
– Естественно предположить, что она перечислила все преимущества ее нового статуса вдовы. Уверен, что на этих семинарах участникам разъясняли, что такое активная жизненная позиция, как сделать правильный выбор в жизни, как улучшить финансовое положение своей семьи. Все это умная и властная женщина могла использовать к собственной выгоде, чтобы заманить и подчинить женщину слабую.
– Столько догадок, – вздохнула Ева, – и так мало вещественных доказательств.
– Сама же сказала: «Пусть пока поварится в собственном соку», – напомнил Еве Рорк. – И кстати, имею ли я шанс заманить тебя… – Рорк притянул ее к себе. – Или сначала нам надо окончательно помириться?
– М-м-м, пожалуй, я пошла бы тебе навстречу. – Ева обхватила Рорка за шею и закинула ноги на его бедра. – Мы были очень злы друг на друга?
– Мы были просто в ярости.
– Да? А по-моему, все было не так уж страшно.
– Это был ожесточенный бой, потрясший наш брак до самого основания.
– Поцелуй меня в зад!
– С моим удовольствием. – Рорк ущипнул ее за указанное место и рухнул вместе с ней на кровать, осыпая ее поцелуями. – Хорошо, когда день заканчивается так.
Ева приложила ладонь к его щеке.
– У меня сейчас все дни хорошие, даже самые плохие.
«Все дни хорошие, – добавила она мысленно. – Потому что с тобой».
И их губы слились.
Они занимались любовью легко и неспешно, спокойно и нежно. Как женатые люди, подумала Ева, давно угадывающие желания друг друга, предвосхищающие каждый следующий шаг. Подъем, спуск, поворот, скольжение. И все-таки до чего же это свежо, как остро волнует! Никогда она не привыкнет к его объятиям, никогда ей не надоест пробовать его на вкус. Как удивительно все это смешивается – острое волнение и покой. Как будто бархатная ленточка обвивает серебряный клинок.
