— Как тебе с Каримом работается, кстати? — начинает сыпать она вопросами. — Требовательный он босс, да?
— Всё в меру, — скромно заключаю я. — Работается нормально. Видела же нашу террасу? Мы её в конце недели запустим. Приходи с подругами. Гламурные посетительницы сделают нам рекламу.
— Да, про террасу Карим на дне рождения папы говорил. Я ведь тоже у брата в офисе работала недолго. После вручения диплома Карим сказал, что давать денег просто так не будет. — Эльсина измученно кривится: — Всё лето за компом проторчала. Правда потом папа оптикой заниматься предложил, и я оторвалась, таскаясь по европейским выставкам.
— Бутик с модными аксессуарами — это прямо твоё, — с улыбкой говорю я, оглядывая её эффектный лук от кутюр.
— Да-а-а, — довольно тянет Эльсина. — Папа же меня, шмоточницу, знает. Поэтому и предложил.
Может быть, потому что два года прошло, а может, потому что голос у Эльсины заметно теплеет при упоминании отца, я ловлю себя на том, что больше не испытываю к Талгату Юсуповичу былой злости. Даже наоборот, как-то стыдно становится за все те гадости, которые я в его адрес наговорила. Без него ведь не было бы ни Эльсины, ни Карима, ни Радика — людей, которые мне дороги. Не знаю, как Равилю Марсовну, но их он точно очень сильно любит.
— Ты притихшая какая-то, — замечает Эльсина, помешивая принесённый кофе. — Что случилось?
Я беспечно улыбаюсь:
— Просто работы много. Говорю же, терраса.
— Мы сегодня в «Барнс» идём. В смысле я с Юноной и Алиёй. Ещё Искин с девушкой будет, Марат и пара человек. Работодатель твой тоже, правда, придёт. Пошли с нами? Если присутствие Карима, конечно, не смущает.
Вообще, меня оно смущает. Он может подумать, что я пришла в клуб ради него, хотя это будет совершенно не так. Если я и пойду, то лишь для того, чтобы развлечься, и ещё потому, что раньше неплохо общалась с Юноной и Алиёй — школьными подругами Эльсины. И Искина буду рада видеть. В конце концов, почему я должна отказываться от предложения подруги ради того, чтобы Карим, не дай бог, чего-нибудь не подумал? Разве мало того, что я на работе его слушаюсь? Он не имеет права лишать меня общения с приятными людьми одним своим присутствием. Получается, ему можно ходить куда угодно, а мне — нет? Ну щас.
В умении себя раздраконить мне нет равных. Как и в поиске аргументов в пользу того, что я действительно хочу сделать.
— Скажи, во сколько встречаетесь, и я подумаю, — сдержанно роняю я.
— Ой-ой, подумает она! — смеётся Эльсина, тыча в меня чайной ложкой. — Уже небось придумала, в чём пойдёшь.
Придумала конечно. Надену чёрное гофрированное платье выше колен, волосы немного завью, губы накрашу сочной помадой. И обязательно чёрные шпильки. Давно я их не выгуливала.
*********
— Привет… привет… привет… привет… привет, — повторяю я, как ёжик в небезызвестном анекдоте, по очереди поворачиваясь к каждому, кто сидит за столом.
Искину, которого я обожаю тискать, тоже достаётся скромное «привет-привет», потому что рядом с ним сидит девушка.
— Лиля, да? — говорю с очаровательной улыбкой, рассчитывая сходу уложить её на лопатки своим дружелюбием. — Очень приятно. Я Василина.
Боже, надеюсь, я имена не перепутала, как со мной часто бывает. Вот это будет полный трындец.
Но девушка вроде бы не психует и грозных взглядов в Искина не мечет. Улыбается, а сама быстро оглядывает меня с ног до головы. Ещё одно доказательство, что я отлично выгляжу. Талия в этом платье у меня осиная, а бёдра соблазнительные. Дизайнер явно знал толк в красивых женских фигурах.
Карима за столом почему-то нет, и от этого я испытываю притупленное разочарование. Нет, я, конечно, с Эльсиной пришла время провести, но на нашу с ним встречу всё равно как-то настроилась.
— У брата в ресторане скоро терраса открывается, — рассказывает Эльсина Юноне и Алие. — Василина нас на открытие пригласила. Я же говорила, что она управляющей в ресторане брата работает?
Она с такой гордостью это произносит, что я испытываю прилив огромной нежности к ней. Алия и Юнона типичные мажорки, и вряд ли Эльсина рассчитывала их сбить с ног новостью о моей руководящей должности. Но они тем не менее кивают без намёка на снисхождение и даже начинают сыпать вопросами: типа как мне работается, сложно ли и сколько у меня людей в подчинении. Это приятно.
— Карим предупредил, что в офисе задерживается, — ни к чему вдруг вставляет Эльсина. — Там какое-то собрание у них экстренное.
Я начинаю махать официанту, делая вид, что эта информация меня не касается. Ну задерживается и задерживается. Хотя в душе радуюсь. Значит, приедет.
Девчонки пьют вино, а мне хочется мохито. Для себя я твёрдо решила не напиваться. Во-первых, я и без алкоголя способна веселиться, а во-вторых, не хочу давать повод Марату и Искину думать обо мне как о взбалмошной Василине образца двухгодичной давности. Да, я запомнила то, что сказал Карим. Из-за меня друзья над ним потешались.
— Ну что, пьём? — весело вопрошает Эльсина.
— Пьём! — выкрикиваю я, чтобы подогреть всеобщее веселье, и едва не всасываю кубик льда через трубочку. Потому что в этот момент приходит Карим.
Кажется, он не знал о моём появлении, потому что на его лице мелькает замешательство, через секунду сменяющееся вежливой улыбкой. Улыбаясь ещё шире, Карим пожимает руки Марату и Искину. Две девушки, имён которых я не запомнила, оживляются при виде него, ощериваясь в белозубом оскале. У меня моментально начинает чесаться кожа. Так даёт о себе знать желание убивать.
Но это так, рефлекс прошлого. Сегодня убивать я никого не намерена. Наверное, и правда пора взрослеть. Эльсина парня себе нашла, хотя все, кто её знал, были уверены, что она ещё минимум лет пять не перебесится. Искин женится… Даже неугомонная Мила замуж вышла и неплохо готовку освоила. А мне по-прежнему хочется расцарапать лицо каждой, кто не так улыбнется Кариму, при том что он давно уже не мой. Ну сколько можно?
Карим садится на диван, и одна из улыбающихся моментально тянется к нему, чтобы что-то спросить. Желание убивать воскресает с новой силой, поэтому мне приходится отвернуться к Эльсине и сказать какую-то чушь, вроде: «Классная сегодня музыка, да?»
— У него никого не было, — продолжая традицию нелогичных фраз, выкрикивает она мне в ухо. — Ну в смысле серьёзного никого.
Мне хочется заулыбаться этой информации и одновременно затопать ногами. Никого серьёзного означает, что у Карима был секс с другими. И зная его темперамент, точно не с одной. И это я, разумеется, понимала, но… это не то же самое, что услышать от его родной сестры.
— Да мне всё равно, — уверенно говорю я. — Мы же расстались.
Если бы поступки давались так же легко, как вылетают слова, — я бы давно достигла уровня просветления Далай Ламы. А пока, увы, продолжаю принадлежать к подвиду врушек обыкновенных.
