Поэтому Ева схватила все, что было наработано, и бросилась в конференц-зал, к рабочей станции Рорка.
– Кого ты знаешь в «Метрополитен-опера»? Можешь расчистить мне дорогу?
– Кое-кого знаю. Что тебе нужно?
– Все, что только можно, о нем. – Ева выложила на стол распечатку по Стюарту Э. Пьерпонту. – Это он. Держатель сезонного абонемента. Вот в этом образе. Между прочим, это была отличная наводка.
– Мы делаем, что можем.
– А теперь сделай больше. У меня нет времени на бумажную волокиту. Мне нужна «зеленая улица». Прямая дорожка к тому, кто может дать мне информацию по этому типу.
– Дай мне пять минут, – попросил Рорк и вытащил свой частный телефон.
Ева отошла на несколько шагов, чтобы не стоять у него над душой, тем более что в этот момент зазвонил ее собственный телефон.
– Даллас.
– Вроде бы кое-что есть, – сообщил Бакстер. – Насчет колец. Мы отрабатывали этот след и, мне кажется, нашли место, где он их покупал. У Тиффани. Он же любит классику во всем.
– Но мы ведь уже проверяли там раньше.
– Проверяли, никто ничего не помнил. Колец именно этого специфического дизайна нет в продаже. Но мы решили еще раз надавить на эту педаль. Классический стиль, легендарный магазин. Кольца, может, и неброские, но это серебро высшей пробы. Мы опросили продавцов – по нулям. Но нас случайно услышала одна из покупательниц. Она вспомнила, что была в магазине прямо перед Рождеством и обратила внимание на этого типа. Он купил сразу четыре простых, гладких серебряных кольца. Она с ним заговорила, и он выдал ей историю про четырех своих внучек. Она нашла это очень трогательным, потому и запомнила. Тут мы надавили на менеджера, заставили его покопаться в архивах и выяснили, что у них было ограниченное количество таких колец незадолго до Рождества.
– Запись о покупке есть?
– Наличка. Четыре одинаковых серебряных колечка, куплены восемнадцатого декабря. Свидетельница – просто персик, Даллас. Говорит, что «заняла его разговором». Есть у меня подозрение, что она пыталась занять его своей особой. Говорит, что сделала ему комплимент по поводу его парфюма и спросила название. «Алимар ботаникалс».
– У Трины чертовски чуткий нос, она его тоже унюхала.
– У нас есть еще кое-что получше. Он ей сказал, что открыл для себя этот запах в Париже и очень обрадовался, когда обнаружил, что он продается и здесь, в Нью-Йорке, в магазинчике при спа-центре на Мэдисон, место под названием «Блаженство». Именно там он пытался заарканить Трину.
– Да, это то самое место. Узнай, согласится ли твоя свидетельница поработать с Янси.
– Уже спросили, ответ положительный. Она сказала, что будет, цитирую, «в поросячьем восторге». Не знаю, как насчет поросят, но глаз у нее орлиный, Даллас. Углядела фотографию у него в бумажнике, пока он расплачивался наличными. Говорит, что это старая фотография, времен ее собственной молодости. Очаровательная шатенка. Она считает, что сможет дать Янси и ее описание тоже. Говорю же, просто персик.
– Хорошая работа, Бакстер. Чертовски хорошая работа. Тащите ваш персик сюда. Конец связи. Есть подвижки, – Ева вернулась к Рорку, ее глаза блестели. – У нас есть настоящие подвижки на этот раз.
– Джессика Форман Райс Эйберкромби Чартерс. – Рорк бросил Еве мемо-кубик. – Председательница попечительского совета. Она с радостью вас примет и расскажет все, что знает. Сегодня утром она дома. Если она сама не сможет вам помочь, найдет того, кто это сделает.
– Тебя удобно иметь под рукой.
– Во многих отношениях, не так ли?
Ева улыбнулась. Приятно было ощущать улыбку у себя на лице. Она почувствовала себя сильной.
– Пибоди, со мной.
19
Дама с многочисленными фамилиями жила в трехуровневой квартире величиной с город Хобокен, штат Нью-Джерси. Панорамное окно во всю стену с видом на Ист-Ривер зрительно увеличивало огромные размеры гостиной. В ясный день, подсчитала Ева, можно было подойти к этой стеклянной стене и полюбоваться островом Райкерс.
Джессика обставила квартиру по своему вкусу, смешав антикварную мебель с ультрасовременной. Результат получился эклектичным и удивительно милым. Ева и Пибоди уселись на пухлых подушках дивана, обитого убийственно-красным бархатом. Хозяйка разлила чай из белого фарфорового чайника, расписанного розовыми бутонами, в умопомрачительно хрупкие чашки, которые страшно было взять в руку.
Чай и блюдо с тонким, как бумага, печеньем подала элегантная горничная, телосложением напоминавшая зубочистку.
– Мы уже раньше встречались раз или два, – начала Джессика.
– Да, я помню.
Теперь, встретившись с ней лицом к лицу, Ева действительно вспомнила. Джессике было за восемьдесят, но она прекрасно выглядела, была стройна и ухожена. Уложенные мягкими волнами короткие темно-золотистые волосы контрастировали с резкими чертами ее лица. Крупные подвижные губы были накрашены нежно-розовой помадой, темно-зеленые проницательные глаза смотрели из-под густых ресниц.
– Вы носите Леонардо?
– Да мне его не поднять, такую здоровую тушу.
Джессика захихикала, как девчонка, и это тоже было очень мило.
– Одна из моих внучек без ума от его дизайнерских вещей. Отказывается носить что-либо другое. Его вещи ей к лицу, как и вам. Я считаю, что люди всегда должны выбирать то, что им идет.
Когда она передала Еве чашку чая, Ева с трудом удержалась, чтобы не сказать, что предпочла бы кружку крепкого кофе.
– Спасибо, что уделили нам время, миссис Чартерс.
– Прошу вас, зовите меня Джессикой. – И Джессика с ослепительной улыбкой протянула чашку Пибоди. – Подарите мне минутку. Могу я спросить? Когда вы вдвоем ведете допрос… Ах нет, погодите, теперь это называется беседой, не так ли? Когда вы беседуете с подозреваемыми, вы их когда-нибудь избиваете?
– Нам это не требуется, – ответила Пибоди. – Лейтенант одним своим видом выбивает из них признание.
Опять раздался звонкий девичий смех.
– О, что бы я отдала за такое зрелище! Я просто обожаю полицейские боевики! Всегда стараюсь вообразить себя на месте преступника, и как из меня выбивали бы показания на допросе. Понимаете, мне просто до безумия хотелось прикончить моего третьего мужа.
– От такого желания лучше удержаться, – заметила Ева.
– Верно. – Джессика улыбнулась своими розовыми лепестками. – Это было бы приятно, но слишком много суеты и грязи. Хотя развод, должна вам сказать, нередко бывает таким же грязным. Простите, я трачу ваше время. Чем могу помочь?
– Стюарт Э. Пьерпонт.
Джессика выгнула бровь.
