– Ну здесь ты упростил нам задачу, – сказала она вслух и двинулась к шкафу.
Его повседневная рабочая одежда была вся собрана в одной половине гардероба: пара костюмов, спортивные куртки, рубашки, брюки. На другой половине висело то, что он носил на досуге. Эта одежда была далеко не так консервативна.
Интересно, кому понравится вид взрослого мужчины в обтягивающем черном трико?
– Слушай, Даллас, ты бы только видела… – Макнаб запнулся на полуслове и присвистнул, заметив кровать. – Обалдеть. Вот это сексодром! – Он вгляделся в один из рисунков в черной рамке. – Вот у этих должно быть по паре запасных суставов.
Он почесал подбородок и согнулся под прямым углом, чтобы изучить рисунок с другой стороны.
– Что я должна видеть?
– А? Ой, извини, увлекся. Для этого парня секс – религия. Испытываешь прямо-таки нездоровое восхищение. Очень много времени проводит за компом: чаты, сайты, все о сексе. Заказывает кучу специальных игрушек.
– Да, у него неплохой запас. А еще порошок – немного «кролика» и немного «шлюхи».
Веселое настроение Макнаба испарилось.
– А вот это уже не вызывает восхищения. Даже нездорового.
– Переписка с убитым?
– Только не с этого компа.
– Поиск по ядам? Рицин или что-нибудь еще?
– По нулям. Может, закопано где-то поглубже, я возьму в управление и пороюсь. Его школьная работа тоже тут. Планы уроков, школьный журнал с отметками и так далее. По этой части ничего подозрительного нет. – Макнаб задрал голову. – Держу пари, там есть камера.
– Камера. – Ева, прищурившись, оглядела зеркало на потолке. – Интересная мысль.
– Два против одного. Хочешь, я проверю?
– Проверь. – Ева направилась в ванную. – Держись подальше от ящика с игрушками.
– Да ну вас, лейтенант. Вечно вы нам кайф ломаете.
Глава 10
Они не нашли доказательств, связывающих Уильямса с ядом или со смертью Крейга Фостера, но они нашли много такого, за что его можно было арестовать. Ева вызвала в квартиру бригаду экспертов-«чистильшиков», а сама вернулась в управление для допроса.
– Начнем с убийства, – условилась она с Пибоди. – Вопросы по стандартной процедуре. Он еще не вызвал адвоката. Слишком уверен в себе.
– Этот парень думает по большей части не головой, а головкой, если хочешь знать мое мнение.
– Это ты точно подметила. Вот и хорошо, мы это используем. Всего лишь пара девчонок. Макнаб нарыл отснятые им диски. Я только мельком просмотрела, но уже могу сказать: этот парень любит играть втроем. Начнем расспрашивать его о Крейге, потом пришлепнем наркотиками, обнаруженными у него дома, а потом опять вернемся к убийству.
«Надо сбить его с толку, – добавила она мысленно. – Не давать ему опомниться».
– Ну наконец-то! – набросился на них Уильямс. – Вы хоть представляете, сколько мне пришлось ждать? Вы хоть представляете, как это скажется на моей профессиональной репутации? Прислать за мной в школу двух полицейских костоломов!
– К профессиональной репутации перейдем через минуту. Мне надо официально зарегистрировать этот допрос. Зачитать вам ваши права и разъяснить обязанности.
– Мои права? А что, я арестован?
– Безусловно, нет. Но это официальный допрос. Есть процедура, специально направленная на защиту ваших прав. Хотите что-нибудь выпить, кроме воды? Кофе? Предупреждаю: паршивый. Может, газировки?
– Я хочу покончить с этим поскорее и выбраться отсюда.
– Мы постараемся работать в темпе. – Ева назвала дату и время, зачитала ему права. – Вам понятны ваши права и обязанности в этом деле, мистер Уильямс?
– Разумеется. И от этого мне ни капельки не легче.
– Да, я вас понимаю. А теперь давайте восстановим ваши передвижения в день убийства Крейга Фостера.
– Боже милостивый! Я ведь уже сделал заявление. Я с вами сотрудничал.
– Послушайте. – Ева села и вытянула ноги. – Это же предумышленное убийство, и оно произошло в школе. Травмированы несовершеннолетние дети. – Она подняла руки ладонями наружу, словно давая понять, что от нее ничего не зависит. – Мы должны уточнять, перепроверять все подробности. Люди часто забывают о деталях, а нам приходится повторять одни те же вопросы. Таков порядок.
– Мы сожалеем, что пришлось вас побеспокоить, – добавила Пибоди с сочувственной улыбкой. – Но мы должны работать тщательно, не упуская ни единой детали.
– Прекрасно, прекрасно. Но уж на этот раз постарайтесь записать все правильно.
«О, да, – подумала Ева. – Чертовски самонадеян и привык запугивать девчонок».
– Мы постараемся. Судя по вашему предыдущему заявлению, а также по свидетельствам других, вы виделись и/или общались с убитым по крайней мере дважды в день его смерти. Это верно?
– Да, да, да! В фитнес-центре рано утром, а потом в столовой перед началом уроков. Я же вам говорил.
– О чем вы с мистером Фостером говорили в фитнес-центре?
– Мы не говорили. Я вам так и сказал.
Ева перелистала распечатку.
– Но прежде у вас не раз возникала возможность поговорить с убитым.
– О господи, ну разумеется. Мы же вместе работали.
– У вас с ним бывали разговоры, которые можно назвать не слишком дружественными?
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
Ева сложила руки на папке с делом и послала ему обворожительную улыбку.
– Ну что ж, позвольте мне пояснить. Когда мистер Фостер надрал вам уши за приставания к коллегам и матерям учеников, вы сочли бы эти разговоры дружелюбными по своей природе?
– Я считаю данный вопрос оскорбительным.
– Из имеющихся у нас заявлений женщин, которых вы домогались, следует, что многие из них находят ваше поведение оскорбительным. – Ева закрыла дело и опять улыбнулась ему. – Бросьте, Рид, мы же с вами понимаем, что к чему. Эти женщины не жаловались. Им льстило ваше внимание, их это волновало. Вы их не били, не насиловали. Все было по взаимному согласию, и Фостер – насколько я понимаю – сунул нос, куда не надо.
Уильямс перевел дух:
– Позвольте мне кое-что пояснить. Я никогда не отрицал, что имею успех у женщин, и этот успех выражается в сексуальных контактах. И нет ничего незаконного в том, что я имею успех кое у кого из коллег и матерей учеников, если на то пошло. Может, это неэтично, да, я это допускаю. Но не противозаконно.
– К вашему сведению, это как раз противозаконно – вступать в половые контакты в учебных заведениях, где присутствуют малолетние. Поэтому, если вы, как вы выражаетесь, «имели успех» в школьных стенах во время уроков, – а вы ведь держите запас презервативов в школьной раздевалке, – значит, вы совершили преступление.
