В конце года полномочия Марка Антония как консула истекали, и он, заботясь о будущем, добился своего назначения на следующий год наместником одной из богатейших провинций — Македонии и настоял на том, чтобы сенат выделил ему большое количество войск, якобы для войны против угрожавших Македонии варваров. Сенат согласился на это, спеша отправить Антония, лидера цезарианцев, подальше от Италии. Но Антоний вёл гораздо более сложную игру и мысли его были как раз в Италии. Путём целого ряда интриг Марку Антонию, используя и своё положение консула того года, и поддержку другого консула, Долабеллы, удалось добиться того, что народное собрание — высший орган власти Республики — постановило отобрать Цизальпийскую Галлию у Децима Брута и перепоручить эту провинцию ему, причём сроком на пять лет. Добившись решения о передаче себе Цизальпийской Галлии, Антоний не отказался и от командования своими балканскими легионами, мотивируя это тем, что они были переданы не некоему наместнику Македонии, а ему лично.
Согласно решению народного собрания, иногда наместники менялись провинциями, и Децим Брут взамен Цизальпийской Галлии должен был получить Македонию. В обычных условиях это могло бы расцениваться как примерно равноценный обмен, однако в условиях, когда назревала гражданская война, республиканцы боялись такого обмена, полагая, что этим претензии Марка Антония не ограничатся.
Отношения Марка Антония и республиканских лидеров сената стали портиться. Когда в октябре 44 г. до н. э.
[60] Марк Антоний стал перебрасывать свои легионы из Македонии в Италию, чтобы идти с ними в Цизальпийскую Галлию, лидеры республиканцев оказали поддержку начавшему собственную игру Октавиану, внучатому племяннику Юлия Цезаря, видя в нём противовес Марку Антонию, и помогли Октавиану переманить на свою сторону два легиона Марка Антония. Это было невиданным делом, так как нарушало все римские законы, но сенат старался ничего не замечать. Большинство политиков вело двойную игру. Когда не было Антония, они поддерживали Октавиана и слали послания Дециму Бруту, убеждая того не отдавать Цизальпийской Галлии, перед Антонием же они делали вид, что поддерживают его и считают все его требования вполне законными.
Поначалу Марк Антоний хотел своей властью вернуть перебежавшие к Октавиану легионы или уговорить их вернуться, однако те укрепились в городе Альбе, неподалёку от Рима, и не собирались менять решение. Взять город можно было лишь после длительной осады, а Антонию нужно было прежде всего установить контроль над Цизальпийской Галлией, и он решил не откладывать поход. Как пишет Аппиан, «Антоний пошёл в Тибур
[61]с имевшимися у него легионами, снаряжённый таким образом, как снаряжались обычно отправлявшиеся на войну. А война была уже явная, так как Децим не оставлял Галлии.
Когда Антоний был там, почти весь сенат и большинство из всадников прибыли, чтобы оказать ему почести; пришли и от народа виднейшие представители. Они застали его, когда он приводил к присяге присутствующих солдат и собравшихся у него ветеранов — их было много. Последние охотно присоединились к присяге и поклялись в постоянной приверженности и верности ему, так что можно было удивляться, кто же были те, кто ещё так недавно на созванном Цезарем
[62] собрании поносил Антония.
С такой пышностью проводили его в Аримин, где начинается Галлия. Войско Антония насчитывало, кроме вновь набранных, три легиона, вызванных из Македонии, к нему прибыла и остальная часть солдат — один легион ветеранов, которые, несмотря на возраст, казались вдвое лучше новобранцев. Таким образом, у Антония оказались четыре обученных легиона, да кроме того все те, кто в качестве вспомогательного войска обычно следует за легионами, личная его охрана и новобранцы» [Appian «В. С.», III, 46–47].
Как только Марк Антоний убыл, лидеры сената, ещё недавно тепло провожавшие его, изменили своё решение и опять стали убеждать Децима Брута ни в коем случае не отдавать Галлии.
Войдя в Цизальпийскую Галлию, Марк Антоний «приказал Дециму переправиться в Македонию, согласно решению народа и в своих личных интересах. Децим направил в ответ письмо, полученное им от сената, гласившее, что не столько ему надлежит уступить, повинуясь воле народа, сколько Антонию сделать это, повинуясь воле сената» [Appian «В. С.», III, 49]. Видя, что Децим Брут не хочет отдать провинцию по-хорошему, Антоний назначил срок, после которого он обещал открыть военные действия.
Зная, что Антоний располагает большими военными силами и легко справится с ним в открытом сражении, Децим Брут принялся хитрить. Сначала он предлагал Марку Антонию перенести сроки ультиматума. Марк Антоний не уступил. Тогда, по словам Аппиана, Децим Брут «выдумал будто бы полученное им письмо от сената, звавшее его вместе с войсками в Рим. Он снялся со стоянки и пошёл по дороге, ведущей в Италию. Его принимали все, думая, что он уходит совсем, пока он не подошёл к богатому городу Му тине. Он закрыл ворота, употребил всё продовольствие Мутины на содержание войска, зарезал весь имевшийся у них вьючный скот и засолил его, опасаясь долговременной осады, в ожидании Антония» [Appian «В. С.», III, 49]. Благодаря такой не слишком сложной уловке Дециму Бруту удалось, избежав полевого сражения, закрепиться в хорошо укреплённом и удобном для обороны городе-крепости. Эта уловка сама по себе интересна как вариант введения противника в заблуждение.
Но данная глава посвящена гладиаторам, и у читателя может возникнуть вопрос: «Причём же тут гладиаторы?»
А дело в том, что, как сообщает далее Аппиан, «войско у Децима состояло из множества гладиаторов и трёх легионов тяжеловооружённых. Один легион состоял из недавно завербованных, ещё неопытных людей, два же легиона, служившие и раньше под его командой, были весьма ненадёжны» [Appian «В. С.», III, 49]. т. е. не римские солдаты, хотя те и ранее уже служили под его командой, стали главной опорой Децима Брута — им-то он как раз не доверял, — а гладиаторы. Причём из слов Аппиана о том, что гладиаторов теперь у Децима Брута было «множество», можно сделать вывод о том, что убедившись «иды марта» в их эффективности, Децим Брут постарался значительно увеличить их количество, и отнюдь не для боёв на арене.
И опять ставка на гладиаторов оказалась верной. При том что основная часть войск у Децима Брута была ненадёжной, а Марк Антоний сразу же осадил Мутину, Дециму Бруту удалось продержаться в осаде вплоть до подхода помощи.
