Обострившаяся к середине I в. до н. э. борьба за власть ещё много раз толкала отдельные группировки римской знати на то, чтобы потворствовать разгулу преступности. Например, Гней Помпей «Великий», уже использовав однажды (в 67 г. до н. э.) этот приём, чтобы добиться триумфа и славы, а главное, особых полномочий, вновь прибег к таким же действиям в 53 г. до н. э., когда после гибели Красса распался первый триумвират и обострилась борьба между оставшимися триумвирами — Помпеем и Цезарем. Пользуясь тем, что Цезарь в то время был занят завоеванием Галлии, группировка Помпея всячески способствовала росту преступности — теперь уже не только на море, но и на суше. Италия стонала от разбоев на дорогах, а купцы вновь стали бояться выходить в море. Естественно, что соответствующие чиновники не забывали получать свою мзду от разбойников и делиться этой мздою с вышестоящими. Но главной целью римской верхушки было не получение доли от пиратов и разбойников, а обретение ещё большей власти. Как пишет об этом Аппиан, «Помпей сознательно допускал такой беспорядок, чтобы ощущалась необходимость назначения диктатора. Среди многих шла болтовня о том, что единственным спасением от теперешних зол была бы монархическая власть; что нужно выбрать человека сильного и вместе с тем милостивого; указывали на Помпея, который имел в своём распоряжении достаточно войска, как кажется, любил народ и уважал сенат, был воздержан в жизни и благоразумен, легко доступен для просьб — было неважно, таков ли он или только таким казался. Помпей на словах сердился по поводу всех этих предположений, на деле же тайно всё делал для их осуществления и нарочно допускал беспорядок и анархию в государственном управлении» [Appian «В. С.», II, 20].
Особых полномочий от римского сената Помпей добился и на этот раз: в конце 50 г. до н. э. сенат вновь предоставил ему особые полномочия, сравнимые с диктаторскими, но победителем в начавшейся гражданской войне оказался не он, а Гай Юлий Цезарь.
Стабилизация положения, связанная с окончанием той войны, обусловила наведение порядка в стране и принесла римскому народу значительное облегчение. Интересно, что именно в то время появились первые стихи ставшего гордостью римской и мировой литературы поэта Вергилия и посвящены они были именно теме борьбы с преступностью. «Первый написанный им дистих, — сообщает о Вергилии в предисловии к своему комментарию «Энеиды» римский грамматик Сервий, — был направлен против разбойника Баллисты:
«Под сей каменной горой погребён Баллиста.
Теперь, путник, спокойно проходи и днём и ночью!»
Если поэт, написавший затем «Буколики» и «Георгики», создавший бессмертную «Энеиду», впервые взялся за стихосложение, вдохновлённый именно наказанием бандита и обретённой возможностью спокойно проходить по местным дорогам, то можно себе представить, насколько досаждали тогда разбойники римскому плебсу! Однако не успели римляне насладиться спокойствием, как убийство Цезаря ввергло Римскую державу в пучину новой гражданской войны и по дорогам Италии опять лет десять нельзя было спокойно пройти ни днём ни ночью, пока у власти не утвердился преемник Цезаря, Октавиан.
Не только в I в. до н. э., но и всякий раз, когда в Риме начиналась борьба за власть, преступность возрастала. Даже солдаты в такие времена нередко превращались в мародёров, а жертвами преступников порою становились и высокопоставленные лица
[170]. Но римская знать в случае чего могла сама отомстить за себя и покарать преступников, подобно тому, как поступил с пиратами Юлий Цезарь, а простолюдинам оставалось только надеяться на то, что междоусобицы прекратятся и в стране будет наведён порядок.
20) Тайный захват в рабство свободных римских граждан и провинциалов, а также незаконное порабощение чужих рабов.
Даже в те времена, когда в Риме ещё существовало долговое рабство, объявление свободного человека рабом случалось не часто. В дальнейшем же свободного римлянина объявляли рабом лишь в исключительных случаях, когда его деяния влекли позор для государства. Что касается покорённых Римом народов, то обратить в рабство пленных было для римлян делом обычным, но продать в рабство свободного жителя провинции имели право лишь лица, облечённые высшей властью, и делали они это лишь в случае, если тот допускал очень серьёзную провинность. Однако в период обострения борьбы за власть и гражданской нестабильности поддержание порядка в провинциях, да и в самой Италии, отходило для римской знати на второй план. И это приводило к тому, что некоторые обнаглевшие рабовладельцы могли схватить и сделать рабом практически любого, кто имел неосторожность появиться в их владениях без надлежащей охраны. Попав в эргастул — тюремного типа казарму для сельских рабов или рабов, трудившихся на рудниках, человек практически лишался возможности не только самостоятельно выбраться оттуда, но даже и подать о себе весточку домой. Особенно часто такое случалось в период гражданских войн, бушевавших в Риме в I в. до н. э. почти непрерывно в течение нескольких десятилетий. Навести порядок в этом вопросе удалось лишь после их окончательного завершения и установления в Риме имперского правления. Причём император Октавиан Август поручил не кому-нибудь, а своему пасынку и будущему преемнику, Тиберию, миссию «ио обследованию эргастулов во всей Италии, хозяева которых снискали всеобщую ненависть тем, что хватали и скрывали в заточении не только свободных путников, но и тех, кто искал таких убежищ из страха перед военной службой» [Suetonius «Tiberius», 8].
В дальнейшем незаконный захват в рабство чужих рабов и провинциалов, а тем более захват в рабство римских граждан, стал гораздо более редким преступлением, но каждый раз, когда в Империи начинались новые гражданские войны и междоусобицы, а также в годы, когда Империя подвергалась крупным нашествиям варваров, на дорогах опять появлялись разбойники, промышлявшие как обычным разбоем, так и захватом в рабство свободных людей.
21) Установление тайного контроля над проституцией, сочетание легальной и нелегальной проституции. Организация притонов. Использование факта оказания сексуальных услуг для последующего шантажа клиентов.
Проституция в Риме, как правило, всегда существовала вполне легально. Расценки на услуги объявлялись открыто. Совершенно официально устанавливались и налоги, которые должны были платить проститутки и содержатели публичных домов. После уплаты налога сборщик налога выдавал соответствующую квитанцию. Причём некоторые из таких квитанций сохранились до наших дней, что говорит о том, что квитанции такие тщательно сберегались, для того чтобы их можно было предъявить властям, так как правонарушением считалось не занятие проституцией, а неуплата налогов с этой деятельности.
