Высказывание землянина заставило герцогиню Гирфельскую пренебрежительно фыркнуть.
— Нашёл, о чём переживать, — сказала она, посмотрев на Танию, словно беря подругу в свидетельницы очевидности своих слов, — Как определишься, кого из этих придурков ты хочешь использовать, вылечи его полностью, а лицо потом по новой изуродуй. Будет у твари ещё один стимул верно нам служить — как вернётся, раны и шрамы уберём. Бесплатно.
Игорь подумал над идеей подруги и согласился.
— Прости, Лана, я всё время забываю, какая ты добрая. Конечно, мы денег с перевербованного нами человечка не возьмём. Наоборот, отсыпем от своих щедрот.
Свою правительницу графская чета и барон Витс проводили до портала, после чего глава тайной службы отправился к своим знакомым травнику и знахарке, чтобы те за день-два привели замученных в ходе допросов с пристрастием наёмников в состояние, которое бы им позволило беседовать с владетелем Приара, чью жену они пытались убить.
Латана перешла в малый тронный зал своего дворца, помахав оттуда друзьям рукой, в то время, как на параллельной замковой площадке шла отправка груза стекла в Шерод. Через арку Игорь и Тания увидели Энтора Пая, с удовольствием наблюдавшего, как словно бы из воздуха к нему выезжает крытый возок с драгоценным товаром.
Понятно, что не инициированный портальной магией меняла не заметил своих аристократических деловых партнёров, а те его окликать не стали. Пусть Энтор не отвлекается, ему есть, чем заняться.
— Ты сейчас в подземелье? — спросила Тания, когда они перешли по мосту ров и вернулись в замок.
Раб Гештик встретил свою хозяйку во дворе с шерстяным пледом в руках. Увидел, наверное, выходившую графиню из окна и решил, что она слишком легко одета.
Этот седой зануда раздражал Игоря своей надоедливой опекой над Танией, но графиня относилась к навязчивости старого слуги спокойно и с улыбкой позволила ему накинуть на неё утеплитель.
— Да, в подземелье, — подтвердил землянин, — только по пути зайду в стекольную мастерскую. Надо работать на опережение. Когда Кольт, а с ним наверняка и Дин, начнут на меня давить, чтобы я сделал для них лупы, такие же, как у Шерлока Холмса, я их обрадую, что уже заказал.
Глава 20
Уже спустившись на первый ярус подземелий своего замка, Игорь подумал, что зря он не позвал с собой свою жену. Вероятность того, что граф Приарский договорится с уголовным авторитетом, подвергнутым истязаниям в пыточных застенках Башни Страха и ожидающего сейчас жестокой казни, весьма высока, и Тания нужна, чтобы восстановить здоровье будущего помощника попаданца.
Никаких особых терзаний по поводу своего замысла использовать преступников как подручных землянин не испытывал. Да, опыта взаимодействия с работниками ножа и фомки — к счастью или к несчастью — у Егорова не имелось никакого, ни в прошлой жизни, ни в этой, если не считать, конечно, приятельских отношений в детстве со своим одноклассником, ставшим впоследствии правой рукой смотрящего в одном из районных городков, но всю пользу, которую можно извлечь из взаимодействия с уголовным миром, он прекрасно понимал.
Главное, чему такое нелицеприятное сотрудничество могло сильно помочь, это обеспечение безопасности не столько самого Игоря, сколько его родных и близких. Даже состоявшееся покушение возможно было бы предотвратить, окажись наёмные убийцы под присмотром большого количества всё примечающих глаз городских воров и нищих.
Ради сохранения жизни и здоровья своих людей Егоров был готов пойти и на сотрудничество с самым дном местного общества. Он и рабами-то не гнушался.
Схваченный гирфельской стражей Тихий Му не отличался положительными человеческими достоинствами, как и все остальные его предшественники на этой почётной среди отребья должности, и как его сменщик, приложивший руку к поимке своего теперь уже бывшего босса. Ну, предатель рассчитывал, что бывшего, а Егоров-то предполагал другой вариант развития событий.
— Почему у тебя тут так воняет? — спросил Игорь входя к тюремщику, чьи двухкомнатные палаты располагались на первом ярусе, — А эта что здесь делает? — посмотрел он на рабыню лет тридцати — попаданцу та где-то уже попадалась, то ли поломойкой в казарме, то ли дворовой, — Гони её и бери ключ. Пошли вниз, к нашему узнику.
ЗамкИ в этом мире были такие, что землянин легко мог был их открывать пальцем, но возиться ему не хотелось.
— Она убиралась в коридоре, господин, — не смутился тюремщик. Никто его в забавах с противоположным полом не ограничивал, хотя попаданцу иногда и хотелось прищемить в чём-нибудь этого мерзкого козла, но тот не давал поводов, весьма ревностно относясь к своим обязанностям, — А воняет, я не знаю чем. До тебя, господин, не пахло.
Двусмысленность фразы тюремщика, разумеется совсем не собиравшегося подшучивать над графом или, тем более, его оскорблять, Игоря насмешила. Впрочем, вида землянин не показал.
— Она у тебя голой, что ли, полы моет? — когда вертухай завязал штаны и извлёк из сундука связку ключей, попаданец сразу развернулся и вышел в коридор — видеть в поле своего зрения сероватую кожу служанки с бугрящимися на её ягодицах и бёдрах следами не очень давних ударов плётью ему было неприятно, — Иди первым.
Тюремщик не стал брать факел, помогавший надпотолочному окну-бойнице освещать комнату. Лучиной, зажжённой от камина, вертухай запалил фитиль спиртового фонаря со стеклянной верхней частью — не «летучая мышь», но близко к тому — и двинулся впереди графа.
Уже спустившись на второй ярус, землянин сообразил, чем пахнет в подземелье — крысиным помётом. Этот запах он хорошо узнал и запомнил, когда скрывался с Танией на неиспользуемом овощном складе в поселении Рой.
«Надо не забыть сказать Дигии, чтобы вновь заказала той хрени, что в начале зимы так хорошо подействовала на мерзких зверьков,» — поставил себе в мозгу зарубку попаданец.
То ли, в Орване флора водилась побогаче, чем на Земле, то ли, здесь травники и знахари были более пытливы и продвинуты, а, скорее, и то, и другое, но местные средневековые отвары, зелья и всякие порошки действовали порой не хуже, чем продукция фармакологии и химии на Земле двадцать первого века. Другой вопрос, что крысы существа умные и хитрые, и извести их навсегда ни у кого не получалось.
— Господин, вот здесь.
— Замечательно, что здесь. Так и открывай. И возвращайся к себе.
Игорь вошёл в камеру к единственному узнику своей тюрьмы. Фонарь он оставил себе. Тюремщик в темноте отлично видит. Ноги не переломает.
Уголовный авторитет гирфельской столицы лежал на полу, на большой охапке свежей соломы. По требованию графа, в камерах тюрьмы Приарского замка поддерживалась чистота, подстилка менялась два раза в пятидневку, параша выносилась регулярно, а еду заключённому приносили с общей кухни дворовой прислуги. Тем не менее, вонь гниющей на раздробленных пальцах плоти сразу же шибала в нос.
