Гилл опустил голову и потер лоб ладонью, словно пытаясь избавиться от мучительных воспоминаний.
— Честно говоря, мне было все равно, за исключением того, что все это обрушилось на мою мать. Я не знал, чего ожидать от мистера Бьюкенена. Я был в отчаянии.
— Ваш отец намекал на содержание писем? — спросила Ева. — Или хотя бы говорил, когда они были написаны?
— Нет. В то время я думал, что просто спасаю лицо, потому что давал ему деньги. Больше меня ничего не интересовало. Бьюкенен сказал, что не покупал у моего отца никаких писем, но я могу приехать и посмотреть, что у него есть. Полагаю, это будет пустой тратой времени. Но он был любезен — я имею в виду Бьюкенена. Он сочувственно отнесся ко мне.
— Вы обсуждали это с вашей матерью? — спросила Пибоди.
— Нет и не собираюсь! — Горестное выражение на лице Клиффа сменилось гневной гримасой. — Нехорошо так говорить, но своей смертью отец причинил ей больше неприятностей, чем причинял с тех пор, как она развелась с ним. Я не собираюсь еще больше расстраивать ее, да это и ни к чему не приведет. — Он нахмурился и заглянул в свой бокал. — Мне нужно договориться насчет… насчет тела. Наверное, я закажу кремацию. Знаю, это бездушно, но я не собираюсь устраивать заупокойную службу и пышные похороны. Мне это не потянуть. Нам просто нужно пережить это и идти дальше.
— Мистер Гилл…
— Клифф, — поправил он со слабой улыбкой. — Называйте меня Клиффом, раз уж я переваливаю на вас свои проблемы.
— Хорошо, Клифф. Вы не знаете, была ли у вашего отца банковская ячейка?
— Если и была, то мне он об этом не говорил. Мы редко виделись. Не знаю, что он мог бы хранить в такой ячейке. Сегодня утром мне позвонил какой-то адвокат и сказал, что мой отец оставил завещание, по которому я являюсь его наследником. Я попросил его назвать примерную сумму, и оказалось, что когда все утрясется, то мне повезет, если этих денег хватит на соевую сосиску в тележке на углу.
— Полагаю, вы надеялись на лучшее, — заметила Пибоди.
Клифф издал короткий безрадостный смешок.
— Надеяться на лучшее, с Рэдом Хопкинсом, тоже было бы пустой тратой времени.
9
— Этому парню можно посочувствовать. — Пибоди замотала шарф вокруг шеи, когда они вышли на улицу.
— Мы передадим копию сообщений на его коммуникатор дежурным копам поздоровее, чтобы они постучались куда следует и строго предупредили кое-кого. Здесь наша работа завершена. Мы возвращаемся в управление. Я проконсультируюсь с Мирой, а ты можешь доложить начальству о ходе расследования.
— Я? — У Пибоди сел голос. — Одна? Сама?
— Надеюсь, майор Уитни будет у себя, и ты доложишь ему лично.
— Но обычно это делаете вы.
— А сегодня твоя очередь. Возможно, он захочет устроить пресс-коференцию, — добавила Ева, садясь в машину. — Отговори его.
— Боже мой!
— Сделай так, чтобы пресс-коференцию перенесли на двадцать четыре часа, — добавила Ева и влилась в поток транспорта, пока бледная бессловесная Пибоди пыталась осмыслить новое задание.
Доктор Мира была ведущим специалистом-психологом Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка. В этом качестве она всегда была завалена работой, и запрос о консультации без предварительной договоренности был похож на попытку втиснуть нитку в игольное ушко, куда уже была продета другая нитка.
У Евы разболелась голова, когда она завершила поединок с секретаршей Миры, но ей все-таки удалось отвоевать десять минут.
— Вам нужно дать ей кнут и цепи, — заметила Ева, когда вошла в кабинет Миры. — Впрочем, она и без этого успешно выполняет свою миссию.
— Вы всегда умудряетесь миновать эту преграду. Садитесь, Ева.
— Нет, спасибо. Я на минутку.
Мира устроилась за письменным столом. Несмотря на возраст, доктор Мира оставалась стройной и привлекательной женщиной, обладавшей безупречным вкусом. Сегодня на ней был темно-вишневый костюм, нитка крупного жемчуга удивительно шла к этому строгому наряду.
— Догадываюсь, что это насчет дома номер двенадцать, — сказала она. — Два убийства с интервалом почти в сто лет. Бобби Брэй, не так ли?
— И вы тоже? Люди произносят ее имя как имя божества.
— В самом деле? — Мира откинулась на спинку кресла и прищурила голубые глаза. — Моя бабушка слышала ее выступление в этом самом доме в начале 1970-х годов. Она говорила, что оказала вышибале интимную услугу за то, чтобы попасть внутрь. Моя бабушка была очень энергичной женщиной.
Ева только хмыкнула в ответ.
— А мои родители были ее страстными поклонниками, поэтому я с детства слышала этот голос и музыку. Значит, все подтвердилось? Это ее останки?
— Сегодня утром скульптор-криминалист была готова поспорить, что это Бобби. У меня есть изображение лица, которое она воссоздала по костям черепа. Действительно, очень похоже.
— Можно посмотреть?
— Оно в моем файле. — Ева дала Мире компьютерные коды и подошла ближе, чтобы тоже видеть изображение на экране.
Миловидное трагичное лицо, глубоко посаженные глаза и чувственные губы каким-то необъяснимым образом говорили одновременно и о молодости, и об отчаянии девушки.
— Да, — пробормотала Мира. — Действительно похоже. В ней чувствуется глубокая печаль и усталость, несмотря на юный возраст.
— Наркотики, секс и выпивка в большом количестве делают свое дело.
— Это верно. Вы не испытываете к ней сочувствия?
Ева должна была ожидать, что Мира задаст ей такой вопрос. Чувства всегда были актуальной темой в этом кабинете.
— Я сочувствую любому, кто получает пулю в голову, а потом оказывается замурованным в стене. Она заслуживает справедливости хотя бы из-за тех копов, которые смотрели в другую сторону. Но она сама выбрала жизнь, которая привела к такому концу. Выглядеть печальной и уставшей от жизни в двадцать два года? Нет, этому я не сочувствую.
— То была другая эпоха, — сказала Мира, изучая Еву точно так же, как она изучала изображение на экране. — Моя бабушка говорила, что нужно было оказаться там, чтобы понять. Я сомневаюсь, что Бобби поняла бы вас и ваш выбор лучше, чем вы понимаете ее выбор.
Мира выключила экран.
— Есть другие данные, подтверждающие ее личность?
— Зафиксирован перелом левой голени, что соответствует зарегистрированной детской травме у Бобби Брэй. Мы извлекли ДНК, и я отправила образец ДНК ее родственницы в лабораторию. Скоро придет подтверждение.
— Трагический конец. Такой талант пропал впустую.
— Ее образ жизни нельзя назвать правильным.
— Яркие люди редко ведут правильный образ жизни. — Мира наклонила голову. — Это относится и к вам, Ева.
