Но тут из дома с криком выбежала Труди, и лицо у нее было такое… «Я тебе покажу, – говорило это лицо. – Ты у меня взвоешь». Она кричала, орала на Еву, чтобы та немедленно слезла с этой проклятой доски. Я тебе говорила: ни шагу со двора? Я тебе говорила? Кто будет отвечать, если ты сломаешь свою дурацкую шею? Ты об этом подумала?
Она не подумала. Она думала только о том, как здорово кататься на доске впервые в жизни.
Труди наорала и на мальчиков, пригрозила, что позовет полицию. Хулиганы, извращенцы. Я знаю, что у вас на уме. Но они только смеялись над ней и издавали неприличные звуки. Тот, который дал Еве свою доску покататься, назвал Труди старой сукой прямо в лицо.
Ева подумала, что такой отчаянной храбрости ей никогда видеть не приходилось.
Он улыбнулся Еве, подмигнул и сказал, что она может сколько угодно кататься на его доске, как только избавится от старой суки.
Но ей больше так и не довелось покататься на его доске. Не довелось еще раз пообщаться с ним и его друзьями.
И она заплатила за момент счастья и свободы голодным желудком.
Урчащий от голода желудок не давал ей уснуть. Она встала и подошла к окну. И увидела, как Труди выходит из дома. Она смотрела, как Труди берет камни и разбивает ветровое стекло своей машины, а потом и боковые стекла. Она видела, как Труди распыляет краску из баллончика по капоту, и различила в темноте светящиеся буквы: «Старая сука».
Потом Труди пересекла улицу, обтерла баллончик тряпкой и забросила его в кусты перед домом мальчика.
Она улыбалась, когда возвращалась назад к дому. И эта улыбка напоминала звериный оскал.
ГЛАВА 12
Еве предстояло еще одно дело перед концом смены, и на это дело она пошла в одиночку.
Гостиница, в которой Рорк зарезервировал номер для Бобби и Заны, отличалась от прежней, как небо от земли. Тем не менее это была скромная гостиница, без каких-либо излишеств. Именно в таких местах обычно останавливались туристы со скромными средствами.
Охрана в глаза не бросалась, но ее присутствие ощущалось.
Еву остановили посреди аккуратного вестибюля, на полпути к лифтам.
– Простите, мисс. Могу я вам помочь?
К ней обратилась женщина с миловидным лицом и приятной улыбкой. Но под мышкой ее элегантного жакета угадывалась кобура.
– Полиция. – Ева подняла правую руку, а левой потянулась за жетоном. – Лейтенант Ева Даллас. Мои люди в номере пять-двенадцать. Я поднимусь, проверю их и часового.
– Лейтенант, нам приказано сканировать удостоверения. Прошу вас…
– Отлично. – В конце концов, это был ее собственный приказ. – Вперед.
Женщина вынула ручной сканер – куда более навороченный, чем любой табельный полицейский, – и проверила. Нажатием кнопки она вывела лицо Евы с фотографии на экран сканера, а, убедившись, что все в порядке, вернула ей удостоверение вместе с жетоном.
– Поднимайтесь, лейтенант. Хотите, я позвоню охраннику на часах, предупрежу его?
– Нет, я люблю заставать их врасплох.
К счастью для охранника, он оказался на месте. Они были знакомы, поэтому, вместо того чтобы требовать удостоверение, он втянул живот, расправил плечи и отдал честь.
– Лейтенант!
– Беннингтон. Доложите обстановку.
– Все тихо. Все комнаты на этом этаже заняты, кроме пять-ноль-пять и пять-пятнадцать. Люди входят и выходят: с покупками, с портфелями. Из номера пять-двенадцать ни звука с тех пор, как я заступил на смену.
– Хорошо.
Ева постучала, дождалась, пока изнутри ее изучили в глазок. Дверь открыла Зана.
– Привет, я не знала, заглянете ли вы к нам сегодня. Бобби в спальне, разговаривает по телефону с Дензилом. Хотите, я его позову?
– Не нужно. – Ева вошла в комнату. Рорк позаботился предоставить им – кажется, это называлось «деловой люкс»: номер с кухней, примыкающей к уютной комнате, которая служила одновременно гостиной и кабинетом. Спальня была отделена от кабинета раздвижными дверями. Сейчас они были закрыты. – Как вы? – спросила Ева.
– Спасибо, мне уже лучше. – Щеки Заны слегка порозовели. Она нервно взбила свои пышные светлые локоны. – Я вдруг сообразила, что вы видели меня главным образом в истерике. Со мной это нечасто случается. Честное слово.
– У вас были причины.
Ева оглядела комнату. Защитные экраны на окнах были включены. Отлично. Телевизор был включен, передавали какое-то женское ток-шоу. Неудивительно, что Бобби закрыл двери спальни.
– Принести вам чего-нибудь? Тут кухня хорошо загружена. – Зана грустно улыбнулась. – Не нужно бегать за пончиками. Я могу принести вам кофе или…
– Спасибо, ничего не нужно.
– Этот номер гораздо лучше прежнего. Но если вспомнить, после каких ужасных событий мы его получили…
– Не думайте об этом, Зана.
– Да, наверно.
Зана беспрерывно вращала обручальное кольцо на пальце. На правой руке у нее было кольцо с маленьким розовым камешком. И такие же розовые камешки были у нее в ушах.
Они подходили по тону к губной помаде, заметила Ева. Как и, главное, зачем женщины ухитряются следить за такими деталями?
– Я так рада, что вы нашли мою сумку. Там были все мои вещи. Фотографии, удостоверение и эта новая помада… Я ее только что купила и… О боже! – Зана потерла лицо руками. – Не хотите присесть?
– На минутку. Вы ведь давно знаете Бобби и Дензила?
– С тех пор, как начала у них работать. Бобби – он такой милый! Лучше всех. – Зана села, разгладила брюки на коленях. – Я в него сразу влюбилась. Знаете, он немного робок с женщинами. Дензил все время его подначивал.
– Бобби упоминал, что Дензил не ладил с Труди.
– Ну… – Зана покраснела. – По большей части Дензил держал дистанцию. Они, можно сказать, не сошлись характерами. А мама Тру всегда выкладывала напрямую все, что думала. И люди иногда обижались.
– А вы? Вы не обижались?
– Она же была матерью человека, которого я люблю. И она одна вырастила его. – Взгляд Заны стал мечтательным. – Она воспитала такого хорошего человека. Я была не против, когда она давала мне советы. В конце концов, я же никогда раньше не была замужем, не вела хозяйство. И все равно Бобби умел с ней справляться.
– В самом деле?
– Он мне советовал просто кивать и делать вид, что я со всем согласна, а потом поступать по-своему. – Зана засмеялась, но поспешно зажала рот рукой. – Сам он так и поступал по большей части, и между ними почти никогда не бывало споров.
– Но иногда все-таки бывали?
