Он схватил на углу лоток на колесах – вместе с лоточником – и толкнул. Сосиски разлетелись в стороны, жестянки с напитками покатились по тротуару и начали взрываться.
Ева уклонилась от прохожего, которого вор буквально швырнул на нее. Он тут же швырнул другого. Она опять успела отскочить. Измерив на глаз расстояние, она наддала ходу и сшибла его подсечкой. Они оба заскользили по мокрому тротуару к мостовой и остановились в дюйме от двухэтажного автобуса, оглушительно взвизгнувшего тормозами.
Поврежденное бедро Евы тоже завопило от боли.
Он сумел врезать ей разок, пока она уворачивалась от скрежещущих колес. Ева ощутила вкус крови во рту, когда его локоть заехал ей в подбородок.
– А вот это было глупо, – сказала Ева, заломив ему руки за спину и надевая наручники. – Это было очень глупо. Теперь ты навесил себе нападение на офицера при исполнении. И это не считая всего остального.
– А ты не говорила, что коп. Откуда мне было знать? И потом, ты за мной гналась. Чуть под автобус не спихнула. Полицейская жестокость! – Он выкрикнул это, вскидываясь всем телом и пытаясь найти взглядом хоть одного сочувствующего прохожего. – Я иду по своим делам, а ты убить меня хочешь.
– Идешь по своим делам? – Ева повернула голову и сплюнула кровь. Что ж, по крайней мере, пульсирующая болью челюсть отвлекла ее от наливающегося пламенем бедра. Она дернула и вырвала у него сумку – вместе с другими тремя и еще несколькими бумажниками. – Неплохой улов, – заметила она.
Он сел и философски пожал плечами.
– Праздники. Народ на улицу так и прет, будто там медом намазано. Слушай, не вешай на меня нападение, а? Ну давай, не вредничай. Я же не со зла. Это рефлекс.
Ева осторожно потрогала челюсть.
– Хорошие у тебя рефлексы.
– А ты здорово бегаешь, должен признать.
Ева откинула со лба намокшие волосы. Тут подбежали Пибоди и Макнаб.
– Разгоните толпу и вызовите сюда патрульную машину, пусть заберут этого парня. Уличный грабеж, множество эпизодов. Ради грядущего Рождества я не буду выдвигать обвинение в нападении.
– Вот спасибо!
– А ну уберите от меня камеру! – рявкнула Ева. Макнаб занялся сбором сумок и бумажников.
– У вас губа рассечена, лейтенант, кровь идет.
– Чепуха! – Она стерла кровь. – Черт, я себе язык прикусила.
– Машина едет, – доложила Пибоди. – Это был классный бег с препятствиями. Барьерами служили тела пешеходов.
Ева присела на корточки перед грабителем.
– Если бы ты побежал в другую сторону, мы были бы уже в управлении и не мокли бы тут под дождем.
– Я не такой дурак.
– Такой ты дурак, что грабил людей прямо перед зданием суда.
Он бросил на нее скорбный взгляд.
– Не мог остановиться. Бабы, ну что ты будешь делать! Размахивает сумкой, болтает с другой бабой… Она практически подарила мне эту сумку.
– Ага, расскажи это прокурору.
– Лейтенант Даллас? – Слегка запыхавшись, к ним подбежала Надин. Она держала под руку женщину с огромными от испуга карими глазами. – Это Ли Энн Петри, чью собственность вы только что спасли.
– Мисс, я просто не знаю, как вас благодарить.
– Для начала не зовите меня «мисс». Вам придется проехать с нами в Центральное управление полиции, миссис Петри, сделать заявление и расписаться за свою сумку.
– Никогда в жизни я так не волновалась! Боже, этот человек толкнул меня прямо на землю! Я родом из маленького местечка, называется Уайт-Спрингз. Это недалеко от Уичиты, штат Канзас.
Ева не смогла удержаться от искушения:
– Ну, сейчас вы не в Канзасе.
Ева своей властью настояла, чтобы Пибоди отправилась домой, поэтому оформление дела с ограблением задержало ее в управлении после окончания смены. С наступлением темноты температура еще больше упала, и непрерывная изморось, сеявшая с неба целый день, перешла в ледяной дождь. Теперь и без того коварные улицы превратили возвращение домой в бесконечный марафон.
Застряв в пробке, Ева потягивала ледяную воду, чтобы успокоить прикушенный язык. Она была уже в нескольких кварталах от дома, когда ее свободно блуждающие мысли добрались до Труди Ломбард, и Ева обреченно застонала.
– Господи, только не это! Ну почему это должно было случиться со мной? С какой стати? Черт, черт, черт!
Ева врубила сирену и начала пробиваться сквозь густой поток уличного движения в аварийном режиме. Проклиная себя и уличные пробки, делавшие этот маневр почти самоубийственным, она включила телефон на приборном щитке.
– Рорк! – рявкнула она, когда ответил Соммерсет. – Он там? Передай ему трубку.
– Он только что проехал в ворота, но еще не вошел. Если это экстренный случай…
– Скажи ему, я буду через десять минут. Мне надо с ним поговорить. Если в дом позвонит женщина по фамилии Ломбард, не соединяй ее с ним. Понял? Не соединяй ее!
Отключив связь, Ева вцепилась в руль. Ей едва удалось увернуться от крыла ближайшей машины.
Вот дрянь! Что же еще ей нужно, если не деньги? Большие сверкающие груды монет. А у кого во всей вселенной больше монет, чем у Рорка?
Нет, ей это с рук не сойдет. И пусть он посмеет допустить хотя бы мысль о том, чтобы откупиться от Труди и заставить ее уехать! Пусть он только попробует!
Ева притормозила и с ревом пронеслась в ворота дома. Рорк сам открыл дверь, когда она остановилась у крыльца.
– Я арестован? – спросил он и нарисовал пальцем кружок в воздухе. – Сирена, лейтенант.
Ева выключила сирену и яростно хлопнула дверцей.
– Какая же я дура! Я полная кретинка!
– Если ты будешь так отзываться о женщине, которую я люблю, я не угощу тебя выпивкой.
– Дело совсем не во мне. Как я сразу не сообразила! Она вывернула меня наизнанку. Если бы я не подпустила эту Ломбард к себе так близко, я бы все просекла еще на старте.
– Понятно. А это что такое? – Рорк бережно провел пальцем по чуть заметному синяку у нее на подбородке.
– Ничего. – Гнев вытеснил последние остатки боли. – Ты меня слушаешь? Я ее знаю. Знаю таких, как она. Она ничего не сделает без умысла. Не пошла бы она на все эти хлопоты и расходы только для того, чтобы испортить мне настроение. Она приехала ради тебя.
– Тебе надо успокоиться. Идем в гостиную. – Он взял ее под руку. – Там камин разожжен. Мы выпьем вина.
– Ты можешь помолчать?
Ева оттолкнула его руку, но он лишь передвинулся и снял с нее промокшее пальто.
– Подожди минутку, тебе надо перевести дух, – посоветовал Рорк. – Может, ты и не хочешь вина, но я хочу. Погода отвратная.
