Позади ограждения, выставленного полицейскими, уже толпились зеваки. Ева бесцеремонно растолкала их и провела Авриль к дому.
— Вы покинули дом сегодня после полудня?
— Да-да, с детьми. Уилл хотел, чтобы я увезла детей… от всего этого. И ему хотелось побыть одному. Я не хотела его оставлять. Где он? Он здоров?
Ева ввела ее в дом и втянула в гостиную. Авриль сразу же устремилась к лестнице.
— Сядьте, миссис Айкон.
— Мне надо поговорить с Уиллом.
Ева твердо смотрела на нее.
— Мне очень жаль, миссис Айкон. Ваш муж мертв. Он был убит.
Губы Авриль задвигались, но изо рта не вырвалось ни звука. Она опустилась в кресло. Руки у нее дрожали так сильно, что ей пришлось сцепить их на коленях.
— Уилл… — В ее аметистовых глазах заблестели слезы. — Это был несчастный случай?
— Он был убит.
— Этого не может быть! Как это могло случиться? — Теперь слезы потекли по ее щекам. — Мы же только… Он собирался приехать к нам завтра. Он только хотел побыть один. В тишине.
Ева села.
— Миссис Айкон, мне хотелось бы записать нашу беседу для моего отчета. Вы не возражаете?
— Нет.
Ева включила магнитофон, продиктовала анкетные данные, дату и время.
— Миссис Айкон, мне необходимо проверить ваше местопребывание с пяти тридцати до девяти сегодняшнего вечера.
— Что?
— Для протокола, миссис Айкон. Вы можете рассказать, где вы были в указанный отрезок времени?
— Я взяла детей. Я отвезла их в наш дом. В Хэмптонсе. — Рассеянным жестом Авриль сбросила пальто с плеч. На фоне светлой отделки этой комнаты оно казалось пятном крови. — Мы уехали… мы уехали сразу после полудня.
— На чем вы добрались до Лонг-Айленда?
— На вертолете. На нашем частном вертолете. Я повела их гулять на берег. Мы хотели устроить пикник но было слишком холодно. Мы поплавали в нашем закрытом бассейне. Лисси, это наша дочка, обожает воду. Потом мы пообедали, а потом пошли в город поесть мороженого и встретили там наших соседей. Они зашли к нам. Дон и Эстер.
— В котором часу это было?
Глаза Авриль лишились всякого выражения, пока она говорила. Теперь она заморгала, словно очнулась от сна.
— Простите?
— В котором часу к вам зашли соседи?
— Мне кажется, это было часов в шесть или чуть раньше. Да, и они остались, они остались ужинать. Мне хотелось побыть в компании. Уилл любит уединяться, когда он расстроен, а мне нравится общество. Мы поужинали часов в семь, я уложила детей в девять. Потом мы играли в карты. Бридж на троих. Дон, Эстер и я. Потом мне позвонили… Женщина. Я не помню, как ее зовут. Она позвонила и сказала, что мне нужно срочно вернуться домой. Эстер осталась с детьми. С нашими детьми.
— Чем был расстроен ваш муж?
— Его отец был убит. О боже! — Авриль обхватила себя руками. — О боже!
— Ваш муж чего-то опасался? Ему угрожали? Насколько вам известно, ему кто-нибудь угрожал?
— Нет. Нет. Он переживал. Он оплакивал отца. Конечно, он был расстроен. — Авриль принялась растирать плечи, словно ей вдруг стало зябко. — И он считал… Извините, но он считал, что вы не слишком хорошо выполняете свою работу. Он был возмущен, ему казалось, что вы каким-то образом пытаетесь скомпрометировать репутацию его отца.
— Каким же образом я это делала?
— Не могу сказать. Я не знаю. Он был расстроен и хотел побыть один.
— Что вы знаете о его работе?
— О его работе? Он хирург. Очень крупный, очень известный хирург. Наша клиника — одна из лучших в мире.
— Он обсуждал с вами свою работу? А если точнее, его частный проект, частные исследования?
— Человек, занимающийся столь трудным и ответственным делом, не любит вечер за вечером приносить свою работу домой. Ему требуется убежище от забот.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Значит, я не понимаю вопроса.
— Что вам известно о проектах, которые ваш муж и свекор вели, так сказать, неофициально?
Авриль больше не плакала, но в ее глазах все еще стояли слезы. Они затуманивали ее взгляд и слышались в голосе.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
— Меня интересует долгосрочный частный проект, который активно разрабатывали ваш муж и ваш свекор. Этот проект требует больших площадей и сложного оборудования — в клинике или за ее пределами. Речь идет о процедурах над молодыми женщинами.
Опять скатились две слезинки, и на мгновение — на одно мгновение — эти лавандовые глаза прояснились. В них что-то было — холодное, острое понимание. Но оно промелькнуло и исчезло, сменившись новым приступом слез.
— Мне очень жаль, я ничего об этом не знаю. Я не была посвящена в профессиональные дела моего мужа. Вы хотите сказать, что его работа каким-то образом вызвала его смерть?
Ева сменила тему.
— Кто имеет код доступа к системе безопасности этого дома?
— Что? Ах да! Уилл и я, конечно, иго отец… У его отца тоже был код. Прислуга.
— Кто еще?
— Больше никто. Уилл очень серьезно относился к безопасности дома. Мы меняли коды каждые несколько недель. Мне это доставляет массу хлопот, — призналась Авриль со слабой виноватой улыбкой. — Я не сильна в цифрах.
— Что вы скажете о вашем браке, миссис Айкон?
— А что я должна сказать о своем браке?
— У вас были проблемы? Трения? Муж был вам верен?
— Конечно, он был мне верен. — Авриль отвернулась. — Какой ужасный вопрос!
— Тот, кто убил вашего мужа, был либо впущен в дом, либо знал код. Мужчина, когда он расстроен, может отослать жену и детей из города на пару дней, чтобы провести время с любовницей.
— Я была его единственной любовницей. — Голос Авриль упал до шепота. — Он хотел только меня. Он был мне предан. Он был предан своей работе. Любящий муж и отец. Он никогда не причинил бы вреда мне или детям. Он никогда не запятнал бы наш брак неверностью.
— Простите. Я понимаю, как вам трудно.
— Я до сих пор не верю. Мне кажется, это невозможно. Что я теперь должна делать? Я не знаю, что мне делать.
— Нам придется забрать тело вашего мужа на экспертизу.
Лицо Авриль исказила гримаса страдания.
— Вскрытие?
— Да.
— Я понимаю, это ваша обязанность. Мне не нравится сама мысль об этом. Вот почему мы так редко обсуждали работу Уилла. Мне не нравится сама мысль о… о том, что режут человеческое тело.
— Сдают нервы? И это жена хирурга?! Женщина, зачитывающаяся детективными романами?!
