– Что это?! – засмеялась Лилит, показывая на нее пальцем. – У нее же платье дырявое! Какой стыд!
Елена взглянула на волочащийся за ней по полу кусок бархата.
«Раз у меня нет теперь платья, значит я буду выступать без платья». И тут же схватила руками юбку и оторвала, оставляя на себе лишь небольшую полоску красной ткани, слегка прикрывавшей бедра. Под звуки барабана она приблизилась к креслу мэра и бросила в его сторону остатки юбки, затем наклонилась вперед, расстегнула заколку на пучке и распустила свои блестящие длинные волосы, Елена тряхнула головой, и они полились золотым потоком на ее обнаженные плечи и грудь. Она начала двигаться в такт музыке, сначала руки, потом плечи, бедра, и наконец красивые стройные ноги. Она не сводила глаз с мэра, завлекая взглядом. Откинуть робость и стеснение, и только на один вечер стать той, кто подчиняет, той, кто соблазняет, разбудить то, что живет у нее где-то в глубине. Елена хорошо знала, что такое, когда мужчина смотрит на нее с желанием и страстью, ей знаком этот огонь, что сейчас разгорался в глазах Тодерона, этот огонь, который она может чувствовать кожей, здесь невозможно ошибиться. Тодерон скользил взглядом по ее ногам, раздевал ее. Елена улыбнулась ему, соблазнительно поведя плечами. В своем диком танце она то приближалась к мэру, то отходила назад, словно маня за собой. Она поняла, что победа близка, когда мэр с раздражением сбросил с колен Лилит, которая почти с самого начала выступления пыталась своим телом закрыть ему обзор, то припадая к груди мэра, то пытаясь поцеловать.
Звуки барабана нарастали, движения Елены становились все более откровенными и соблазнительными, дойдя до своей кульминации звук резко оборвался, Елена упала к ногам мэра, изогнулась и взглянула прямо в глаза. Наступила тишина. Не было ни аплодисментов, ни шепота. От танца грудь Елены быстро вздымалась, сердце бешено колотилось. Да, она сделала это. Это была ее победа. В огромном волнении Тодерон медленно поднялся и молча смотрел на нее. Она сладко улыбнулась, кокетливо опуская глаза, поднялась и удалилась за гардины. Теперь оставалось лишь ждать.
***
Драгоценные минуты утекали, а Елена все так же сидела в комнате за гардинами и нервно барабанила пальцами по столу. Она слышала, как сразу же после ее выступления, мэр и его охранники покинули залу, но с тех пор прошло не меньше часа. Ей казалось, что ее танец произвел большое впечатление на Тодерона, так в чем же дело? Почему ее до сих пор не позвали? Или это происки Лилит? Может быть, она смогла отговорить Тодерона, и он сегодня вместо Елены, вновь повез к себе домой свою фаворитку? Эти мысли сводили ее с ума. У них и так было не много времени, эти доказательства нужны были сегодня.
Господа Аталлос, Викар и Кеган сейчас уже должно быть уже собрали всех купцов Фарсалы, но сколько из них они смогут убедить? Какие есть доказательства? Сбежавшие под покровом ночи жена мэра и двое его ближайших друзей с семьями? Да, этот аргумент должен убедить многих, это хорошее доказательство, но лишь косвенное. Она должна попасть сегодня в кабинет мэра и обыскать его во что бы то ни стало. Сил терпеть больше не было, Елена вскочила и направилась прочь из комнаты. Может быть, ей стоит самой попытаться встретиться с Тодероном?
Зала была пуста, в ней царил полумрак, Елена направилась было к двери, как тут черная фигура Грегера выросла перед ней.
– Идешь со мной, – глухо скомандовал он. От звука его голоса Елена вздрогнула. – Только накинь это,– Грегер кинул ей плащ. Елена завернулась в него, и последовала за охранником. Он повел ее по коридорам салона и вывел к черному входу, возле которого стоял готовый экипаж. Грегер открыл дверь и грубо втолкнул Елену внутрь.
– Куда обычно? – спросил кучер.
Грегер кивнул. Лошади двинулись.
Глава 22 – На краю бездны
Дом Тодерона находился недалеко от центральной площади города. Окруженный огромной глухой стеной, лишь с небольшими железными воротами для входа, возле которого круглосуточно дежурило не меньше дюжины охранников. Неприступная крепость. Экипаж подъехал ко входу.
– Стой! – крикнул один из охранников, выходя вперед.– Кто?
– К мэру из салона мадам Камелии, – ответил кучер.
Охранник кивнул и дал знак открыть ворота. Въезжая внутрь, Елена сразу обратила внимание на толщину стен, она казалась не меньше, чем у стен города.
Копыта лошадей застучали по камням, Елена судорожно вглядывалась в окно.
«Я должна запомнить дорогу назад, чтобы можно было выбраться отсюда,» – думала она. Но вокруг была непроглядная тьма. А лошади все ехали и ехали. Наконец послышался собачий лай, и экипаж встал. И еще через пару минут дверь открылась и Елена увидела Мэрит, ту самую глухонемую экономку Тодерона. В руках она держала масляную лампу. Экономка смерила Елену подозрительным взглядом.
«Уж не догадалась ли она?» – пронеслось в голове у Елены. Она попыталась приветливо улыбнуться суровой экономке, но та лишь продолжала хмуро смотреть на нее, а затем повернулась и пошла прочь. Елена догадалась, что ей надо следовать за ней, поэтому она тут же встала и вышла из экипажа. Перед ней была высокая черная лестница, ведущая сразу на второй этаж дома, на всем ее протяжении через каждые пять ступеней стояли вооруженные охранники, некоторые держали на привязи собак, которые, учуяв Елену, стали истошно лаять и рычать, готовые вот-вот сорваться и растерзать незнакомку. Елене стало жутко от их оскаленных пастей и налитых кровью глаз. Эти псы были натасканы на человеческое мясо, загрызать и убивать–вот, для чего они были выращены. Елена медленно ставила ноги на скользкие ступени, поднимаясь все выше и выше, проходя мимо внимательно рассматривающих ее охранников. Мэрит уже давно стояла на самой верхней ступени перед закрытой железной дверью и ждала. Как только Елена поднялась, экономка подняла руку, и два охранника схватили девушку и завязали ей глаза.
«Неужели и выходить мне придется так же?» – лихорадочно думала она, пока ее вели под руки. Чтобы хоть как-то ориентироваться Елена начала считать количество поворотов. Но это было бессмыслено, так как казалось, они шли по какому-то бесконечному лабиринту. Наконец послышался лязг ключей и скрип двери, Елену ввели в какое-то помещение, под ногами вместо холодных камней коридора ощущался пушистый ковер. Девушку рывком посадили то ли на диван, то ли на кровать. Дверь закрылась, и ключ в замке повернулся, Елена с ужасом осознала, что ее оставили одну в комнате. Она в ловушке. Повязку с глаз никто не снял, она хотела было потянуться к голове, чтобы сделать это самой, как тут послышался какой-то звук, Елена замерла. Еще через мгновение в комнату вошли, но не через основную дверь. Она это сразу поняла, так как дверь находилась справа от нее, а шаги вошедшего человека раздавались слева.
– Прошу прощения за грубость моей охраны, – услышала Елена голос мэра Тодерона, – и эту ужасную повязку,– он подошел к ней и открыл ее глаза.
Елена быстро огляделась. Она находилась в просторной комнате с высоким потолком, украшенным необычным рисунком из лепнины и барельефами диковинных птиц и зверей, вся мебель была декоративна резьбой и позолотой, посередине стояла огромная кровать с балдахином, именно на ней и сидела Елена. Перед ней возвышался мэр Тодерон, одетый в дорогой халат из черного бархата, с золотой вышивкой на рукавах, на его холеном, лоснящемся лице играла самодовольная ухмылка. Он протянул руку и одним движением сорвал плащ с плеч Елены, так что она вновь вспомнила, что находиться чуть ли не голой. Глаза мэра начали медленно и оценивающе скользить по ее обнаженным ногам, животу, груди.
