Пять драконов поднимутся в ночное небо,
В огне и гневе
Земля очистится от греха,
Падет род людей.
Зашипел голос Кольбейну в ухо. В яростном бессилии он смотрел, как все пространство под ним превращается в огненный котел. Он увидел отца и мать, они кричат, прижимаясь друг к другу, он видит Виву падающую в пламя.
– Хватит! – взревел Кольбейн, хватаясь за голову, казалось, еще немного, и она взорвется. – Останови это!
– Грех великого рода убьет людей, – эти голоса теперь раздавались внутри его головы. – Драконы, священные существа, будут мстить, в своем яростном безумии они уничтожат человечество, и земля наконец вздохнет свободно.
Пять драконов поднимутся в ночное небо,
В огне и гневе
Земля очистится от греха,
Падет род людей.
Боль нарастала, становилась невыносимой. Кольбейн сжал рукоять меча.
– Останови это!
Образ в красной мантии то появлялся, то исчезал перед глазами.
– Уйди из моей головы!
В яростной агонии он метнул меч. Видение исчезло. Вновь то самое подземелье, а на полу лежала Елена, в ее груди торчал его меч. Кольбейн похолодел и бросился к ней.
– Нет! Нет! – он поднял и прижал ее к себе, как самое драгоценное сокровище.
– Видишь, – шептала она, улыбаясь. – Это просто. Ты сможешь.
– Нет, Елена! Жизнь моя! Нет!
Задул ветер, пространство вокруг стало трескаться. Раз, и в его руках уже ничего не было. Огромный Ворон с громким криком разбил ставни и вылетел из башни. Это была та самая приемная зала в крепости Вемсдален, Вебер, Сарж и Леджер сражались с полчищами черных оборотней. Они были повсюду, лезли в двери и окна.
– Защищать повелителя! – ревел Вебер.
Кольбейн очнулся как раз тогда, когда на него летел здоровый волк. Схватив лунный кинжал, Кольбейн воткнул его в пасть оборотня, и тот с воем повалился на пол.
– Через двери не уйти! – кричал Леджер, направо и налево рубя мечом и помогая себе кинжалом.
– К окну! – скомандовал Кольбейн, отбиваясь от очередного монстра.
Держась друг к другу, рыцари начали расчищать себе путь к окну, прямо под ним шла стена, соединявшаяся с соседней башней. Вспоров брюхо оборотню и сбросив его, Кольбейн прыгнул и, легко удерживая равновесие, побежал по стене, следом шел Вебер, за ним Сарж, замыкал Леджер.
– Сарж, прыгай! – кричал Леджер товарищу.
Но тот все не решался. Высота была приличной. А вдруг он промахнется, тогда сразу разобьется о камни.
– Прыгай ты, трусливая скотина! – выругался Леджер и толкнул Саржа. Тот ахнул и упал на стену, сорвался, успев только ухватиться за край одной рукой.
– Леджер помоги! Ааа!
– Сейчас! Подожди! – Леджер нагнулся и вытянул неуклюжего товарища. – Скорее!
Оборотни шли за ними. Кольбейн и Вебер уже сбежали вниз. Их отряд зажимали в кольцо. Волков было очень много, но и катафракты были специально обучены для борьбы с ними. Воздух рассекали светящиеся лунные стрелы, мечи и кинжалы. Кольбейн увидел, что Буцефала окружили четыре волка, он свистнул. Боевой конь грозно заржал и прыгнул, еще через мгновение, Кольбейн уже сидел в седле.
– К воротам! Уходим! – кричал он. – Левада!
Это команда была хорошо известна катафрактам. Тут же они все, как один, поставили лошадей на дыбы. Рыцари продолжали сверху рубить мечами в то время, как лошади молотили оборотней передними копытами, нанося дополнительный урон. Так медленно, шаг за шагом они прорывались к воротам.
– Проклятье! Откуда их здесь столько! – ревел Вебер.
Они уже неслись по полю в сторону реки, стая не отставала. Поняв, что приближается враг, их отряд на другой стороне зажег фитили, раздались удары пушек, оборотней разрывало.
– Повелитель! Повелитель! – кричали рыцари.
Кольбейн уже вошел в реку, оборотни нагоняли, один прыгнул и сбросил Кольбейна с седла, повалив в воду.
– Не стрелять! Там император! – но уже раздался взрыв. Волна подняла Кольбейна и оборотня в воздух. Дальше перед глазами лишь тьма.
***
– Что же делать?! – слышал глухие голоса Кольбейн.
– Во время болезни его величества командую я, – был ответ Вебера, – выступаем.
Кольбейн разлепил глаза. Это страшная боль и оглушительный звон сводили его с ума.
– Ааа! – взревел Кольбейн.
– Повелитель! – к нему тут же бросился военный врач. – Вы контужены. Вам нельзя вставать!
– Что случилось? Где оборотни?
– Перебиты, мой повелитель, – отвечал Вебер. – К сожалению, вас задело взрывной волной.
Несмотря на протест врача, Кольбейн сел. Он тяжело дышал, перед глазами темнело.
– Ты упоминал Готнорд. Или мне показалось.
Вебер с врачом переглянулись.
– Говорите! Разрази вас гром! Ну!
– Готнорд осажден, повелитель. Оборотни и ардийские войска у стен.
– Выступаем!
– Повелитель, вам нельзя! – испугался врач.
Кольбейн яростно сверкнул глазами.
– Выступаем, подать коня!
Он поднялся и, шатаясь, подошел к секретеру. Выдвинув один из ящичков, он достал пузырек, откупорил и опустошил одним глотком.
– Повелитель, прошу не увлекайтесь опиумом, – молил врач. – Это может плохо кончится.
Они с Вебером со страхом и внутренней дрожью смотрели на изуродованное потемневшее лицо императора. Когда на нем не было боевого шлема, Кольбейн обычно носил черную кожаную маску, закрывавшую левую половину лица. Теперь же она была снята. Страшные последствия падения в огонь предстали во всех деталях. Красные уродливые рубцы ломали красивые черты Кольбейна, искривили линию рта, наплыли на веко, рассекли половину лба. Когда император стоял, повернувшись левой стороной лица, он выглядел жутко и устрашающе.
– Это единственное, что облегчает боль, – проговорил сдавленно Кольбейн. – Выезжаем.
И на став более слушать никаких доводов, вышел из шатра.
Вебер проводил его тревожным взглядом. Он боялся, что нужда в обезболивании сделает его повелителя зависимым от опиума и изменит личность.
Глава 16 – Подземелье
Приближался Праздник Огней. Елена очень любила его. Он означал, что большая часть зимы прошла, еще чуть-чуть и наступит весна. В эти дни принято разжигать костры и водить хороводы вокруг них, а на ночь на окно обязательно ставить зажженным небольшой светильник, чтобы весна скорее нашла себе дорогу. Обычно в это время года вокруг поместья Наттеньер лежали горы снега. Елена с Варди лепили снежных человечков, строили замки и бросались друг в друга снежками. В воздухе царила детская радость и беззаботность. Здесь же в Фарсале это был чуть ли не первый день за всю зиму, когда на улицу наконец выпал снег.
